Читать «Чувствительный человек» онлайн - страница 8

— Только не в том случае, если все их контролируют одни и те же люди, — мрачно ответил Далгетти.

— Но…

— Если не можете их разбить, лучше к ним присоединиться. А еще лучше присоединиться ко всем сторонам. Тогда вы не проиграете.

— Не думаю, что это произошло.

— Нет, этого не произошло, — согласился Далгетти, — не произошло в Соединенных Штатах, хотя в некоторых других странах… Впрочем, неважно. Это все еще впереди — только и всего. Сегодня за ниточки дергают не нации и не партии, но… философы, если вы предпочтете такое название. Все сводится к двум типам человеческого сознания, стоящим выше национальных, расовых и религиозных течений.

— И что же это за два типа? — спокойно спросил незнакомец.

— Я бы назвал их либеральными и тоталитарными, хотя не все носители тоталитарного мышления признают себя таковыми. Общеизвестно, что неистовый индивидуализм достиг своего пика в девятнадцатом столетии. Хотя, по сути дела, социальное давление и обычаи были более жесткими, чем это представляется теперь многим.

В двадцатом столетии социальные твердыни — в манерах, морали, привычках и мыслях — были разбиты. Эмансипация женщины, например, или легкость развода, или законы о правах личности. Но в то же время государство начало усиливать свою хватку. Правительства брали на себя все больше и больше функций, налоги росли, жизнь индивидуума все чаще регулировалось словами «разрешено» и «запрещено».

Итак, похоже, что война органически присуща обществу. Она снимает давление, запреты, касающиеся борьбы, работы или рациона. Чрезвычайно медленно мы идем к обществу, где индивидуум имеет максимум свободы — как от закона, так и от обычаев. Возможно, несколько дальше по этому пути продвинулись Америка, Канада и Бразилия, но эта тенденция наблюдается во всем мире.

Однако возникают некоторые тревожные симптомы. Новая наука о человеческом поведении, массовом и индивидуальном, оперирует религиозными формулировками. Она становится самым могущественным инструментом из когда-либо ведомых человечеству, ибо тот, кто контролирует человеческий разум, контролирует все. Напоминаю вам: наука может быть использована кем угодно. Если вы умеете читать между строк, то поймете, какая скрытая борьба идет за право лепить личность, как только она достигает зрелости и эмпирической нестабильности.

— Ах да! — сказал незнакомец. — Психотехнический институт.

Далгетти кивнул, дивясь про себя, почему начал эту лекцию. Что ж, чем больше людей получит верное направление мыслей, тем лучше — хотя этого не достаточно, чтобы узнать всю правду. Пока еще нет.

— Институт готовит кадры для правительственных постов и консультирует политиков, — проговорил человек, — так что иногда даже кажется, что именно он режиссирует все представление.

Далгетти поежился под легким ветерком и пожалел, что не взял с собой плащ. Он устало подумал: «Это я уже слышал. Знакомая тактика. Никаких прямых обвинений, бросаемых в лицо, но неясные слухи, шепоток здесь, намек там, уклончивая новая история, нарочито бесстрастная статья… О да, они знают, как обращаться с семантиками».