Читать «Опрокинутый рейд» онлайн - страница 5

Взводный глядел в огонь. То же, сидя с ним рядом, делал и караульный. Потом он поднял ботинок, повертел в руках: ботинок был явно нерусского фасона — с широким рантом, с рифленой подошвой. Грязь на нем и то, что верх его местами полопался, караульного нисколько не отталкивали. Он ощупывал, мял его, потом, продолжая свое исследование, сунул руку внутрь. Стелька мешала. Он ее вынул. Под стелькой было что-то еще. Он вынул и это: металлическая, сложенная вдвое, тугая пластинка. Караульный разжал ее. Внутри белел листочек бумаги.

Взводный протянул руку, раскрыл листок. Он был исписан колонками цифр. Взводный не раздумывал. Тотчас он спрятал листок в нагрудный карман гимнастерки, оторвал осьмушку от первой попавшейся в полевой сумке бумажки, втиснул ее в металлический зажим, вложил его в ботинок, прикрыл стелькой, поставил ботинок на землю, наклонился к караульному:

— Чтобы никто ничего. Понял? И обувку вернешь. Скажешь, временно брал. Чтобы не смог убежать. Так, мол, положено.

Тот утвердительно кивнул.

— К утру не вернусь — к командиру роты доставишь. Головой отвечаешь…

Из допроса у командира роты:

— …Третьей сотни?

— Ну да. Я и говорю. Я все вам, как на духу.

— А полк?

— Что-полк?

— Номер полка какой?

— Бес его знает. Сколько раз меняли! То сорок четвертый, то десятый был. Сейчас какой — так и не знаю… Я вам правду. Истинную правду. Не верите?

— Что ты, милок! Верим тебе мы…

— Я всей душой. Такие слова!.. Трудящийся казак! У тебя общие цели с крестьянином и рабочим. Будем же вместе, плечом к плечу, строить новую жизнь… У настам измываются господа-благородия.

В нашем полку казаки пытались подняться: «Доколе война?» Их в плети! Расстрелы да порка. Приказ такой от Деникина. — Да верим тебе мы, верим…

• •

Из допроса в штабе батальона:

— …Та-ак. Третьей сотни, значит. Тут ты не врешь?

— Да я все вам точно, товарищи!

— Сколько сейчас в сотне сабель?

— Девяносто пять. Еще коноводы, кузница, швальня.

— А во всем полку сколько?

— Откуда мне знать?

— А если подумать? Это ведь нашему делу большая помощь. Оно теперь и твое. Да кто и поверит, что не знаешь? Неужели вас всем полком ни разу не собирали?

— Не собирали. Всюду одной своей сотней… Сколько ден уже! Истинный крест!

— Ну а где сотня стояла, когда с тобой все это стряслось?

— Скажу. На хуторе за Бурляевкой, верстах в десяти.

— Хутор как называется?

— Кто его знает? Пришли туда вечером, темно было. Жителей у домов — ни души. Спрашивать у своих? Никому не известно. Шли-то ведь строем. К сотенному разве сунешься? А утром еще до подъема меня арестовали. «Ты что это, говорят, казакам большевистскую газету читал? Как ты смел? Знаешь, что за такое бывает?» Двое суток на воде да хлебе! Сапоги отняли, мундир отняли. Швырнули дранье. Командир полка зверем орал: «Всю часть опозорил! В штаб корпуса отвезут — запоешь!..»

— Видишь как? Значит, на хуторе был сразу весь полк размещен, коли сам командир тобой занимался. Разве не так? А говоришь: «Одна только сотня… Номера полка не знаю… Кто командир, не знаю…»

— Не отрицаю. Товарищи! Прямо спросили — пожалуйста! Это скажу: Космачев.