Читать «Черный занавес» онлайн - страница 15

Воздух в каморке был тяжелым, замешанным на сложных запахах. Различались порой мутный дух застарелого нечистого белья и пригоревшей пищи, запах масляной краски. Но одолевал все остальное запах перебродивших дрожжей, которые наверняка были главным компонентом в знаменитой пахомовской «бормотушке».

— Доброе утро, молодой человек, — сказал дед Пахом. — Не извиняйтесь, в это время к Федору Матвеевичу можно входить даже без стука. Садитесь к столу.

— Почему именно в это время? — спросил Андрей Иванович, осторожно усаживаясь на табурет, который старик выудил ногой из-под стола.

— Набравшийся ввечеру просыпается рано, — ответствовал Федор Матвеевич. Он встал, достал еще одну кружку и наполнил ее доверху. — Поутру его мучит жажда, желание пропустить глоток становится нестерпимым, но магазины во власти драконовского закона, а ждать нету мочи. И тогда страдалец вспоминает про Федора Матвеевича с его знаменитой «бормотушкой» и без стука — я понимаю его состояние и потому прощаю такое хамство — входит к деду Пахому, так они меня называют между собой, я знаю… Пейте, молодой человек, вы сегодня первый, и еще постучали к тому же.

— Разве я похож на человека, который жаждет опохмелиться, Федор Матвеевич? — улыбнулся Гуков.

— Я не физиономист, молодой человек, но ко мне по утрам приходят только за этим. И потом, «бормотушка» есть зелье особое, ничего общего с опохмеляющими средствами не имеющее, хотя и голову лечит, это точно. Отведайте.

«Придется тебе, Гуков, глотнуть этой отравы, — подумал Андрей Иванович, беря кружку в руку. — Утешимся тем, что пьем «бормотушку» в оперативных целях».

Он сделал добрый глоток и отнял кружку ото рта.

— Еще немного, молодой человек, и тогда можете закурить. Обычно эти два порока — вино и табак — идут друг с другом об руку. Пейте!

Гуков выпил. Жидкость была холодной и на вкус приятной. В ней были какие-то фрукты, солод, хмель и еще нечто. Для пития «бормотушка» казалась вещью вполне приемлемой.

— Вы спросили, молодой человек, похожи ли на того, кто с похмелья, — медленно произнес Федор Матвеевич, вновь наполняя кружку. — Видите ли, я не всматривался в ваше лицо, я редко всматриваюсь в людские лица, знаю, что лицо — занавес, который закрывает то, что делается в душе человеческой. И порой этот занавес черный…

— Интересно, — сказал Гуков.

Он ощутил вдруг, как все окружающее стало неестественно ясным, обострилось зрение, мышцы напряглись, подобрались.

«Бормотушка», — подумал Андрей Иванович, — действует…» Он сделал еще глоток и отставил кружку.

— Отчего же Тимофей Старцев не прибег вчера к этому средству? Оно, по-моему, радикальнее пива.

— Вчера я имел лишь малую толику для себя и отказал ему, о чем искренне сожалею. Я боялся остаться без «очков». Да… И сегодня вы помешали мне вовремя надеть «очки». Поэтому и встретил я вас «слепым».

Гуков внимательно посмотрел старику в глаза и ждал, когда тот прикроет их стеклами очков.

Пахомов вдруг глухо заклохтал, и Андрей Иванович понял, что старик смеется.