Читать «Деревянные кружева» онлайн - страница 2

Настенька как выбежала в первый день на огород, так да замерла от удивления. А потом осторожно все Колькины квадратики обошла и все таблички внимательно прочитала. Но пуще всего ее морковка заинтересовала, которой Колька странное прозвище дал: «Пузатая-Ельцовская». Да и то верно, морковка эта родится у него круглой, словно редиска, и вкусом странная, горько-сладкая какая-то…

2

А сам Колька в этот день был далеко от своей деревеньки. Отправил его директор на дальний полевой стан помещение для косцов ремонтировать. Добрался он к стану на собственной моторной лодке, наладил закидушки и принялся за работу. Первым делом подгнившую балку у навеса сменил, крышу подправил и за переборку пола принялся. Плахи на земляном полу заплесневели, древесным грибком покрылись, а новых было взять неоткуда. Тогда Колька развел костер, быстренько смастерил козлы и те плахи над костром в течение двух часов выдерживал. К вечеру, когда солнце пошло на убыль и спала первая июньская жара, Колька уже справился со всеми делами и в задумчивости сидел у костра, положив руки и голову на высокие острые колени. Он наблюдал за огнем и хотел понять его тайну. Он хотел знать, почему на пламя можно смотреть часами и не уставать от этого, почему так много мыслей приходит у костра и такими близкими кажутся звезды. Ответа на свои вопросы Колька не нашел, а взял дощечку, нож и стал тесать. Теперь он не смотрел на огонь, но крохотные язычки пламени, извиваясь и закручиваясь, выходили из-под его ножа. Были эти язычки многоликими и яростными, но Кольке хотелось, чтобы они, как и настоящий костер, долго не отпускали взгляда, заставляли думать и видеть близкими звезды. Все это он чувствовал в себе и хотел передать дереву.

Со стана Колька уезжал поздним вечером, когда первые звезды выкатились на темное небо и замерцали голубоватым холодным светом. Колька уверенно вел моторку по многочисленным протокам и с любопытством смотрел на то, как несется рядом с лодкой круглый диск луны. Однажды он резко взял влево, описал полный круг, и луна оказалась в центре этого круга. Она мягко покачивалась на волнах, холодная, равнодушная, бесстрастная к Колькиному любопытству.

— Зараза, — сказал Колька в задумчивости и покатил дальше. Настроение у него было ни веселое, ни грустное, а так себе — наполовину. Осенью Колька собирался жениться, и невеста уже у него подыскалась, и нужные такому случаю действия он произвел: проводил пару раз Стешу из клуба домой, поцеловал, как водится, ну и слова там всякие. Стеша приняла его ухаживания охотно, тем более, что Колька сильно не пил, за каждой юбкой не бегал и сызмальства хозяйство самостоятельно содержал. Правда, радости Колька от предстоящей семейной жизни не испытывал, но в этом случае он дальше смотрел — мать хворая, за ней уход нужен, а самому всюду поспевать тяжеловато.

Спрятав весла и замкнув в кладовке мотор, Колька присел на высоком крыльце и закурил. Он был приятно уставшим, спокойным, добрым в эти минуты. В дом идти не хотелось, и он слушал магнитофонную музыку, что гремела над всем селом с летней танцевальной площадки. Когда в динамике что-то щелкало и оглашенная музыка на мгновение прерывалась, было слышно, как у соседей в пригоне вздыхает корова и сонно квохчут куры.