Читать «Пища ада» онлайн - страница 6

Они засыпали под утро, сплетясь в объятиях, как будто давно срослись и душами, и телами, и Халлель ни на мгновение не усомнился, что это так, они действительно срослись. Он не интересовался её фамилией. Скоро они сложат все свои вещи в один чемодан и вернутся на Запад, где она будет зваться Самири Халлель. Номер у них был маленький, на одного, зато с террасой — и на втором этаже. Снизу их было не видать. На керамическом столике стоял графин с водой и песчаная ваза с фруктами. Вечером Самири надевала солнечные очки и рубашку Халлеля, которую забывала застегнуть, растягивалась в шезлонге, ела сливы и пила кактусовый чай со льдом. Халлель подкрадывался, набирал в рот воды из графина и внезапно опрыскивал её. Самири взвизгивала, хохотала. Капли воды сползали по её груди и животу, забирались в пупок, поблескивали в волосах внизу… Халлель стаскивал Самири на пол и опускался на колени между её ног.

Она не решалась загорать на пляже у озера, как другие туристки, топлесс. Там встречались и местные — санитары, спасатели, продавцы напитков и еды. Самири выдали бы им невозможные у западной женщины тёмно-коричневые яркие соски. К тому же ей не нужен был загар. Они провели не много времени на пляже, но во дворе отеля был бассейн, и Самири купалась в нём, надевая резиновую шапочку и очки. Она сходила к бассейну в махровом синем халате, и неуклюжее облачение делало её знакомой, западной, своей. Непредставимо было, чтобы она отдалилась и стала чужой. Халлель купил ей в живописном бутике колье из озерных жемчужин и заметил, как дрогнули руки молоденькой продавщицы. Девушка склонила голову в сторону, всматриваясь в Самири, но та непринуждённо обратилась к Халлелю на вестрене, и любопытство продавщицы тут же растаяло. Халлель не думал о том, чем чревато разглашение их тайны. Он понятия не имел, в какую страну приехал, как здесь думали и чем жили люди, что означала связь западного чужака с местной женщиной. Путеводитель этого не уточнял. Халлель равнодушно понял своё невежество в этих важнейших вопросах, но был слишком счастлив, чтобы опасаться. Когда Самири в то первое утро вошла в его номер, она долго снимала перчатку правой рукою с левой, и на тонких смуглых пальцах сверкнуло золото и кровь — рубин. Под губами Халлеля её золотая цепочка с медальоном казалась змейкой, тёплой и живой, и он ласкал языком вишнёвые губы, шею, цепочку и нежную кожу между грудей. Самири. Из ямочки её пупка он черпал незримое вино жизни — Самири… И тонкие браслеты на лодыжках, на запястьях, золотые, чуть-чуть светлей её кожи… И нефтяные озёра глаз.

За день до ухода Самири купила ему нож в вышитом кожаном чехле. Не шутовской кинжал из тех, что делаются для туристов, а настоящий прямой, остро отточенный нож. Халлель обрадовался, как мальчишка. Подарок означал, что Самири верит в его способность драться ножом, и это польстило врачу, привыкшему использовать разве что скальпель, и то только на пользу живых существ.