Читать «Газета День Литературы # 146 (2008 10)» онлайн - страница 16

В суждении Рубиной всё вызывает сомнение. Жёны экскаваторщиков, как правило, работают. А если и не работают, то почти наверняка можно сказать, что весь день детективы они не будут читать… Но главное в ином: в произведениях писательницы выражаются неформально не столько "экскаваторщики", сколько интеллигенты, преимущест- венно евреи, мужчины и женщины.

Я долго сомневался (да и сейчас не уверен, что поступаю правильно), приводить мне примеры из текстов Дины Рубиной или нет. Как русский человек, я, конечно, этого делать не должен. Но в таком случае страдает достоверность, доказательность. Поэтому я остановился на компромиссном варианте "мягкого" употребления "неформальщины" в романе "Вот идёт Мессия!..":

"– Здравствуй, дедушка Мороз – борода из ваты! Ты подарки нам принёс, пидорас проклятый?

– Я подарки не принёс, – пробубнил Рабинович виноватым басом, – денег не хватило.

На что Доктор резонным тенорком заметил:

– Что же ты сюда приполз, ватное мудило?"

В дневнике Владимира Лакшина есть такая запись от 17 марта 1971 года: "Нынешняя наша интеллигенция по преимуществу еврейская. Среди неё много отличных, даровитых людей, но в существование и образ мыслей интеллигенции незаметно внесён и стал уже неизбежным элементом дух торгашества, уклончивости, покладистости, хитроумного извлечения выгод, веками гонений воспитанный в еврейской нации" ("Дружба народов", 2004, №10). К этому смелому и точному суждению Владимира Яковлевича в контексте нашей темы необходимо добавить следующее. Еврейская интеллигенция, писатели в частности, "узаконили", сделали нормой неформальную лексику. И это ещё одно отличие еврейских и вообще русскоязычных авторов от русских писателей.

Предвижу возражения, поэтому отвечу сразу. Во-первых, авторов типа Венедикта и Виктора Ерофеевых русскими писателями не считаю. Это выродки, люди без национальности, русскоязычные беллетристы. Во-вторых, ржа матерщины коснулась и произведений некоторых действительно русских писателей, как в случае с талантливым Захаром Прилепиным. Уверен, это явление наносное, временное.

Конечно, далеко не всегда в произведениях Рубиной наглядно проявляется национальный эгоцентризм. Довольно часто он существует в скрытом – "растворённом" или "полурастворённом" – виде, его нужно собирать по частям, чтобы получить цельное представление. Примером тому роман "На солнечной стороне улицы", получивший в 2007 году третью премию "Большой книги" и изданный "Эксмо" в серии "Великие романы ХХ века".

Многими авторами отмечается любовь, с которой в произведении изображается старый Ташкент, город до землетрясения 1966 года. И с этим трудно не согласиться. Однако то, как расставлены Рубиной национальные акценты, вызывает вопросы.

Сразу бросается в глаза, что писательница с особой симпатией изображает узбеков. В них – Хадиче, рыночных торговцах, хозяине сада – Рубина по-разному подчёркивает доброту и гостеприимство как типичные черты узбеков. Очевидно и другое: часто автор романа национально маркирует поступки персонажей, даже самых второстепенных. Например, акцентировано сообщается, что Веру Щеглову и Стаса подобрал на шоссе, пустил переночевать, накормил шурпой "молодой уйгур".