Читать «Пессель М. Заскар. Забытое княжество на окраине Гималаев» онлайн - страница 42

Вначале Лобсанг представил меня Иби, своей двоюродной бабушке, крохотной, хрупкой и сухонькой женщине, она была так воздушна, что походила на призрак. Затем пришел черед Аниче, самой старой из его двоюродных бабушек, высокой крепкой женщины воинственного вида, и двоюродной тетки Аничунг, на чьем улыбающемся личике сверкали два крохотных черных глаза. Она, прихрамывая, суетилась у очага, ни на секунду не останавливаясь, раздувала и поддерживала огонь, жонглируя кастрюлями и чугунками.

В доме Лобсанг лишался всей своей властности и превращался в любимого дитятю трех обожавших его древних теток. Ведь он был монахом, святым — их гордостью и радостью.

Иби, очень старая женщина, стоявшая на краю могилы, была истинной душой дома. Быстрая, пылкая, наделенная незаурядным чувством юмора, она быстро сделала меня мишенью своих шуток.

Позже Лобсанг подробно рассказал мне о жизни этой своей двоюродной бабки. Она овдовела в двадцать три года и занялась коммерцией, занятием совершенно необычным для молодой красивой женщины. Но самым удивительным был диапазон ее путешествий.

— У нее, конечно, были дружки, — говорил, подмигивая, Лобсанг, — во всех местах, где она бывала. А ведь она жила и в Калькутте, и в Лхасе, и в Бутане, куда наведывалась каждые два-три года. Она постоянно была в движении, занимаясь торговлей. Она специализировалась на религиозных предметах, украшениях и тканях для кумирен, там покупала, здесь продавала, в частности закупала краски, тушь и бумагу для монастыря Карша.

Иби была теткой отца Лобсанга. Ей исполнилось восемьдесят два года, и мне с трудом верилось, что она еще в годы британского владычества отваживалась покидать безопасный дом в диких горах и предпринимать путешествия за тысячи километров вплоть до Калькутты. Из Дарджилинга она добиралась до Гангтока, столицы Сиккима, затем, перейдя через перевал Нату-Ла, оказывалась в долине Чумби, а оттуда доходила до Шигатзе, а затем до Лхасы.

Самая крупная и печальная из теток, Аниче, в свое время развелась с мужем. Она, как сказал Лобсанг, была довольно богата и носила прическу с крупной и очень красивой бирюзой. Ее украшения были ее приданым. По заскарским обычаям, при разводе приданое остается у жены. Развод в Заскаре — довольно распространенное явление. Все происходит мирным путем. Если у разводящихся есть дети, то сыновья остаются у отца, а дочери — у матери. [50]

Но больше всех Лобсанг любил свою третью тетку, хромоножку-холостячку Аничунг.

— Она готовит лучшее в мире «тхукпа»... — сообщил мне Лобсанг, когда мы остались в одиночестве, — а потом она такая веселая! Я обещал ей, что, когда выстроят дорогу до Падама, отвезу ее в больницу, в Лех, где ее вылечат.

Его тётка страдала острым ревматизмом, который привел к параличу коленного сустава. Меня тронула забота, которой три тетки окружали Лобсанга, хотя его немного смущало то, что я стал свидетелем их хлопот. Мой проказливый и динамичный спутник у меня на глазах превратился в любимчика старых теток. Сидя на почетном месте слева от огня, он был вынужден читать молитвы и благословлять пищу, которую с завидным рвением готовили его тетки.