Читать «Тётя Mina» онлайн - страница 6

"Сидели в четырёх стенах, пока не сойдёт снег. Вот тогда-то мы выбирались на воздух и радовались!

Далее идёт рассказ о том, как вся её громадная семья проживала в другой хатёнке на берегу реки: "хатка была "на заде", почти совсем в землю вросла, окна на земле лежат, а в хатке этой народу проживало — как огурцов в бочке! И весной эту хатку заливало, и все спасались на чердаке. Спасение этой хатёнки было в том, что она стояла во втором ряду, "на заде", и большие льдины до неё не доходили. Будь иначе — первая льдина снесла бы эту хатку к чёртовой матери! Сидим на чердаке, страшно, собаки воют, лёд шумит, холодно! Сижу и думаю: "а если льдина всё-таки налетит и разнесёт нашу хатку!? И мы полетим в холодную воду!"? А хозяин большим шестом меряет воду: прибывает, или нет? И все в страхе: вода ещё прибудет, или Бог милует?"

"…когда мать работала, то и пропитание было, а если нет работы — то и голодными сидели. Занимала у добрых людей десять копеек на хлеб, на пять копеек фунт хлеба купит, разделит между нами, так нам тот хлеб слаще пирожного казался…"

Тётушка рассказывает о своей матери, а я на миг забываю о том, что пишу о своей бабке. Мать моя — родная сестра тётушки, но почему в повествовании чувствуется какое-то отдаление? Откуда оно?

"…я вспоминаю маму, и дивлюсь ей: она была абсолютно неграмотная, но откуда у неё было столько благородства и гордости — этого я понять не могу.

Часто мы сидели голодные, мы дети, что мы понимали? Она нам под страхом наказания запрещала смотреть в рот жующим людям, чтобы самим не глотать голодную слюну:

— Смотри в сторону! — и эти её слова, как завет, я сохранила на всю жизнь.

А что родитель? "Родной отец"?

"мать вспоминала о нём, когда совсем худо было, и посылала меня просить денег на пропитание. Это было для меня пыткой! Дорога на его работу проходила между двумя церквами: Покрова и Преображения. Иду, и молюсь, чтобы родитель был милостив и благосклонен, но часто и молитвы мои не помогали. На родительском производстве первым делом меня собаки "встречали", кидались, с намерениями вцепится в ноги. Успевала вскочить в коридор мастерской — моё счастье, нет — доставалось от зубов собачьих.

А в мастерской дальше входной двери я не проходила, нельзя было такое делать, боялась о себе голос подать. Другие рабочие видят, что я пришла и стою, как нищая, а отец задом ко мне, вроде бы и не видит меня:

— Михалыч, к тебе девочка пришла! — и если он оглянулся и продолжает работать, то надежда есть, даст что-нибудь на хлеб.

— Иди сюды! Ты зачем пришла? — не изъявлять "родственные" чувства, разумеется! — у нас есть нечего, мать прислала на хлеб просить. А когда он в плохом настроении бывал, то срывался с места и кидался на меня! Пулей вылетала из мастерской, а тут ещё и собаки добавляли! Душа уходила в пятки, а дома мать опять гнала просить денег. И от матери доставалось за отказ ходить к родителю за деньгами на пропитание… И стала я обманывать матушку: постою у одного из храмов, что были на пути к родительскому производству, да и возвращаюсь к матери: