Читать «Граненое время» онлайн

Дивизия была построена для последнего парада.

С моря тянул упругий ветер. Сосны на дюнах, сбросив мохнатые снеговые шапки, с утра шумели налегке. В балтийском небе плескались крутые волны пенистого тумана: они то закрывали верхушки деревьев — и тогда все вокруг становилось серым, сумрачным, то, слабея и растекаясь, обнажали синие промоины в вышине — и тогда слепящий свет разливался по всей поляне, а в конце просеки, разрубившей лес надвое, вырисовывался песчаный берег, старательно прибранный трудолюбивым морем. Оттуда доносились пронзительные крики чаек, круживших над Янтарной косой, и беспрерывное гоготанье перелетных птиц, отдыхавших поодаль от берега. Была весна 1960 года.

Полки стояли по команде «вольно», без оружия, которое еще вчера сдано на склад по строгому счету мирного времени.

Они формировались в первые дни войны. Они и отступали, и оборонялись, и наступали — всего хлебнули вдоволь. Они мертвой хваткой цеплялись за кремнистые тропы Главного Кавказского хребта и приостановились в изумлении, пораженные тишиной, на зеленых отрогах Австрийских Альп. Весь организм дивизии давно уже обновился, но слава ее осталась прежней.

На правом фланге артиллерийского полка прохаживался, непривычно сутулясь, полковник Синев. Он был сосредоточен, хмур. Вся его жизнь принадлежала армии, с тех юношеских лет, когда он, курсант Вася Синев, зачитывался военными статьями Энгельса (тоже артиллериста!), написанными для Новой американской энциклопедии. И вот — увольнение в запас на сорок пятом году жизни.

Среди солдат-батарейцев выделялся ростом и непринужденной выправкой сверхсрочник Федор Герасимов. (Новички всегда удивлялись, почему он так и остался старшиной, ведь мог бы дослужиться по крайней мере до капитана.) Ожидая сейчас начала парада, Синев и Герасимов то и дело встречались взглядами, без слов понимая друг друга. Мало, мало осталось их, ветеранов. Даже сталь отжила свой век: в дивизии не сохранилось ни одной старой пушки, если не считать вот этой, вознесенной на пьедестал, что заключила войну последним прицельным выстрелом на дунайской круче, за Венским лесом.

Время — бесстрастный разводящий — сменяло одно пополнение другим. Нет, не узнать теперь дивизию, хотя у нее тот же номер, что вписан в военную историю еще под Москвой. И ей, истории, принадлежат отныне эти тяжелые знамена, овеянные ветрами всей Европы.

— Дивизия-а, смирна-а-а!...

Отраженная стеной соснового леса, взрывная волна команды всколыхнула ряды солдат. Оркестр заиграл встречный марш.

Ура подкатывалось все ближе к артиллеристам. Впереди шел маршал, за ним два генерала: свой, дивизионный, и из штаба округа — Витковский, которого на фронте, в сорок третьем, считали самым молодым генералом. Конечно, никто точно не знал, действительно ли он моложе всех среди генералитета, однако ему в то время едва исполнилось тридцать. На какую высоту могло бы вскинуть Павла Фомича Витковского военное счастье, если бы Верховный время от времени не обрушивал на него свой гнев. Первый раз он был разжалован в рядовые за неудачную попытку с хода форсировать Днепр. Потом, на Южном Буге, получил Героя и был прощен. Но уже через год в заграничном походе он снова был понижен в звании до полковника. На этот раз ему попало за неудачу на Дунае, где сам черт отступил бы под натиском «королевских тигров». И только великодушная Победа, вспомнив о Витковском, полностью списала все его грехи и окончательно вернула ему генеральские погоны. Да поздно, поздно — слишком долог мирный путь от звезды к звезде.