Читать «Орхидея» онлайн - страница 13
Николай Георгиевич Гарин-Михайловский
Беклемишева. Но какой ни увлекающийся Боря, но и вы, думаю, согласитесь, что хоть телеграмму, а прислал бы он.
Зорин. Телеграмму? Пожалуй. А может быть, интересную барыньку встретил? Писатель, да еще импрессионист, – человек не принципиальный: поручиться нельзя. Хотя Боборыкин и говорит, что русские мужчины честнее, что у них нет, как у французов, потребности в женской грации, ласке, потребности обладания, – но полагаться на это все-таки не советую… Тем более – импрессионист… Вы не ревнивы, конечно.
Беклемишева. Надеюсь…
Зорин. Че-ерт! И моя жена надеется. А попробуй я лишних пять минут посидеть с чужой дамой… Ведь для образованной женщины ничего обиднее нельзя сказать, назвав ее ревнивой. Как! Она, изучившая и физиологию и психологию, вдруг станет, как и последняя пустышка, получившая свое образование в гостиной, – ревновать?! Вы ведь думаете, что ваше образование делает вас совсем другим человеком…
Беклемишева
Зорин
Беклемишева. Все зависит здесь от манеры заглядывать.
Зорин
Беклемишева
Зорин. Да, говорите… А любовь – так уж любовь, никем не изведанная, и смерть, обнявшись, в одном гробу?.. Че-ерт! У меня всегда является желание таких влюбленных, ищущих смерти, вместо яду напоить касторкой и затем поселить обоих на двух необитаемых островах: ее с самым ненавистным, но молодым, его с самой ненавистной, но тоже молодой. И как вы думаете, через тридцать лет во сколько человек разрослась бы колония на этих двух островах?
Беклемишева. Я вам откровенно скажу, Александр Сергеевич, я очень уважаю вас, как одного из самых лучших наших писателей, и люблю ваши сочинения, но не люблю и не могу совершенно примирить таких ваших разговоров с тем возвышенным, что привлекает в ваших писаниях.
Зорин