Читать «Мастер Игры» онлайн - страница 2
Роберт Грин
Попытаемся описать эту силу следующим образом: большую часть времени мы проводим в мире потаенных грез, желаний или рутинных представлений. Но в периоды исключительного творческого подъема возникает настоятельная потребность добиться результата — и это дает свой эффект. Мы за уши вытаскиваем себя за пределы укромного мирка привычных мыслей и бросаемся навстречу миру, окружающим, действительности. Вместо того чтобы порхать с места на место, ни на чем не сосредоточиваясь, наш разум концентрируется и проникает в самую суть реальности. В такие минуты кажется, что в ум наш — развернутый вовне — хлынул яркий свет из окружающего мира, внезапно высвечивая новые детали и свежие мысли, и это вдохновляет нас, мы испытываем прилив творческих сил.
Но вот сдана работа, разрешен кризис, и постепенно слабеет восхитительное чувство могущества и созидательной силы. Мы возвращаемся в состояние расслабленности, ощущение власти уходит. Вот бы научиться каким-то образом создавать или продлевать его... но теперь оно кажется недостижимым и таинственным.
Проблема состоит в том, что описанная форма могущества и разума либо игнорируется как предмет исследования, либо бывает окружена множеством мифов и ложных толкований, что лишь придает ей загадочности. Мы воображаем, будто творческие силы и гениальность возникают ниоткуда, что это лишь результат врожденных способностей, а может, хорошего настроения или удачного расположения звезд. Крайне полезно было бы развеять этот мистический флер — дать этому явлению четкое определение, изучить его происхождение, понять, что к нему ведет, и разобраться, как все-таки можно создавать и продлевать это состояние.
Мы испытываем такое состояние лишь изредка, зато для других — великих мастеров своего дела — подобное состояние становится образом жизни, способом восприятия мира. (Великими мастерами можно назвать Леонардо да Винчи, Наполеона Бонапарта, Чарлза Дарвина, Томаса Эдисона, Марту Грэхем и многих-многих других.) А в основе этой власти лежит некий несложный
Этот процесс можно проиллюстрировать следующим образом: скажем, мы взялись учиться игре на пианино или поступили на новую работу, где нам предстоит освоить определенные навыки. Поначалу мы далеки от цели. Первичные наши представления об игре на фортепиано или о той или иной профессии нередко предвзяты, основаны на предубеждениях и вызывают испуг. При подходе к инструменту клавиатура может показаться страшноватой — мы не понимаем, как увязаны между собой эти клавиши, струны, педали и прочие элементы и какое отношение все это имеет к музыке. На новой работе мы пребываем в неведении о взаимоотношениях между людьми, о характере начальника, правилах и порядках, необходимых именно здесь для достижения успеха. Мы сбиты с толку, смущены — в обоих случаях нам недостает конкретного знания. При этом мы даже испытываем воодушевление, предвкушая, что сможем всему научиться, но очень скоро осознаем, какой тяжелый труд предстоит. Тут-то и подстерегает нас серьезная опасность — одолевают нетерпение, растерянность и страх, хочется махнуть рукой и все бросить. Мы перестаем наблюдать и учиться. Процесс приостанавливается.