Читать «Черняев 1987» онлайн - страница 84

И вот в Вашингтоне мы впервые воочию увидели, какой существует огромный интерес ко всему тому, что происходит у нас, к нашей перестройке. И та доброжелательность, в какой-то степени даже энтузиазм, с какими встретил нас чопорный Вашингтон, явились показателем изменений, которые уже начали происходить на Западе и которые свидетельствуют о начале размывания «образа врага», о подрыве мифа о «советской военной угрозе». Это было знаменательно для нас. И это было замечено во всем мире.

Визит - официальная акция. Мы ехали туда на переговоры с президентом, с представителями его администрации. Но это были и встречи с Америкой, самой разной Америкой - с молодежью, интеллектуалами, деятелями культуры, прессой, деловыми кругами и даже с чиновной элитой Америки, с теми, кто обслуживает Администрацию.

И это тоже очень важная часть визита - момент подлинного узнавания друг другом разных по существу миров - в русле общей логики, диктуемой растущей целостностью и взаимозависимостью мира.

С нами хотели встретиться очень крупные фигуры современной Америки. В прессе замелькали даже предупреждения - Горбачев, мол, приехал не только вести переговоры с президентом. Он приехал оказать влияние на всю Америку, включая тех, кто в конечном счете определяет ее экономику и ее политику.

Мы обратили в связи с этим внимание на то, что наши партнеры не захотели давать ничего конкретного в прессу о том, как идут переговоры с президентом один на один и в делегациях. Мы же готовы были пойти на это. Так что по части гласности мы оказались в очевидном выигрыше. Тем самым мы подтверждали искренность, честность нашей позиции и тот факт, что мы приехали, чтобы действительно делать дело, большую политику, а не играть в прежние игры.

В контактах с разнообразной Америкой мы увидели, что дошла наша перестройка даже до такого общества, как американское, доведенное антисоветизмом до предела. Людей не смущало, что мы в чем-то отстаем, что у нас трудно, например, с экономикой. Их интересовал сам факт, что наше общество двинулось вперед, что оно обнаруживает динамику, вдохновлено идеей меняться на демократических основах. И, собственно, это- то больше всего всех и интересовало повсюду в наших контактах с людьми.

В Вашингтоне мы, может быть, впервые с такой очевидностью ощутили, что такое человеческий фактор также и в международной политике. До этого мы удовлетворялись довольно банальной формулой: мол, во внешней политике важны личные контакты между руководителями государств, главами правительств и вообще обмены на уровне тех, кто делает политику.

Это само собой. Но за этим все-таки разумели, что речь идет пусть даже и о личных, но контактах между представителями классово-противоположных и непримиримых систем, и только «представителями». Рейган представал перед нами лишь как выразитель самой консервативной части американского капитализма и хозяев военнопромышленного комплекса. Но оказалось, что при всем при этом имеет значение и то, что политики, в том числе и руководящие деятели государств, если они действительно ответственные люди, олицетворяют также и чисто человеческие качества, интересы и надежды самых простых людей. Тех, в частности, которые голосуют за них на выборах и которые связывают с их именем и с их личными возможностями и особенностями и достоинство страны, и патриотизм. И при этом могут руководствоваться самыми нормальными человеческими побуждениями и чувствами. Все это в наш век, оказывается, имеет огромное значение для принятия тех или иных политических решений.