Читать «Мелкие буржуа» онлайн - страница 119

— Ваши ханжи и святоши забили вам голову! — вне себя от гнева воскликнул математик.

— Господин Фельон, — запальчиво прервала его Селеста, — довольно говорить на эту тему!

При этих словах Теодоз счел необходимым войти в комнату. Он увидел бледную Селесту и встревоженного преподавателя, у которого был вид влюбленного, рассердившего предмет своего обожания.

— Я услышал слово «довольно». Стало быть, чего-то было слишком много? — спросил он, переводя взгляд с Селесты на Феликса.

— Мы беседовали о религии, — ответил Фельон, — и я доказывал мадемуазель Селесте, какую опасность таит в себе вторжение религии в семейную жизнь...

— Речь шла не об этом, сударь, — резко сказала Селеста. — Мы хотели понять, могут ли муж и жена жить душа в душу, если он безбожник, а она верующая католичка.

— Но разве на свете существуют безбожники! — вскричал Теодоз, изображая на своем лице глубочайшее изумление. — И разве католичка может, к примеру, выйти замуж за протестанта? Нет, спасение супругов возможно лишь в том случае, если оба они исповедуют одну и ту же веру!.. Я сам родом из Конт'a, в числе моих предков был даже папа, в нашем гербе изображен серебряный ключ на червленом фоне, а в основании герба — монах на церковной паперти и пилигрим с золотым посохом в руках; наш девиз: «Я отпираю и запираю». Вот почему я ревностный католик. Но в наши дни благодаря современной системе образования сплошь и рядом возникают и обсуждаются такие вопросы, как тот, о котором вы говорили!.. Я, смею вас заверить, никогда бы не женился на протестантке, будь у нее даже миллионы... и люби я ее до потери сознания! Нельзя спорить о вере. «Uпа fides, unus Dominus» — вот мой девиз в сфере религии и в сфере политики.

— Вы слышите? — с торжеством воскликнула Селеста, взглянув на Феликса Фельона.

— Я не святоша, — продолжал ла Перад, — я хожу к обедне в шесть часов утра, когда меня никто не видит, я пощусь по пятницам, я, наконец, верный сын церкви и никогда не предпринимаю ничего серьезного, хорошенько не помолившись богу, как делали наши предки. Но я не афиширую свою веру... Во время революции тысяча семьсот восемьдесят девятого года в нашей семье произошло событие, которое еще сильнее, чем традиции, привязало нас к святой матери-церкви. Некая злосчастная мадемуазель де ла Перад, принадлежавшая к старшей ветви рода, владеющей небольшим поместьем де ла Перад, ибо мы, я и моя семья, принадлежим к младшей ветви ла Перад де Канкоэль, правда, обе ветви наследуют одна другой, — так вот, говорю я, эта барышня за шесть лет до революции вышла замуж за одного адвоката, который придерживался модных в ту пору идей и был вольтерьянцем, иначе говоря, неверующим или, если вам угодно, деистом. Он разделял революционные идеи и занимался введением многих прелестных новшеств, наподобие культа богини Свободы и Разума. В наши края он прибыл пропитанным до мозга костей новыми идеями, фанатическим приверженцем Конвента. Свою красавицу жену он заставил играть роль богини Свободы, и несчастная сошла с ума... Она так и умерла помешанной! Так вот, мы живем в такое время, что меня не удивит, если мы станем свидетелями нового тысяча семьсот девяносто третьего года!..