Читать «Мудрость брахманов» онлайн - страница 2

Жалобный стон тот звучит, не переставая, от зари до зари, от зари до зари из уст аскета, не достигшего знания… не достигшего знания…

А кроме него, о пустынники, сдаётся мне, больше некому там кричать… там кричать…

Так сказал почтеннейший.

Монахи же, прождавши год, дождались опять праздника Бала Гопала и тогда попросили древнего старца-брахмана, чьё имя никто уж не помнил, чтобы он успокоил этого аскета.

И почтенный молча поднялся и побрёл на рассвете к стоячим водам.

Звенящий бамбук сомкнулся за ним, занавесив его, как занавешиваются зубья серебряных гребней, когда царские танцовщицы чешут свои длинные волосы.

Путь мудрецу показывал демон Мадху, чья белая маска блистала издалека.

Полузатонувшая, обращённая ликом к небесам, стояла она, уставясь в их глубину пустыми очами.

И дышала из уст отверстых ледяным хладом, истекающим из каменной глотки.

Дрожащими струями тумана поднимался болотный пар из пузырящейся трясины, стекая книзу по каменному лицу блестящими каплями… блестящими каплями…

Из пустых зениц стекали они тысячелетиями, бороздя морщинами гладко высеченный лик, и черты его ныне исказились страдальческой гримасой.

Так плачет демон Мадху… плачет демон Мадху…

А на челе его проступает смертная испарина, от полуденного зноя среди лесной пустыни… от полуденного зноя среди лесной пустыни…

И тут на поляне брахман узрел аскета, тот стоял с вытянутой рукой и громко вопил от боли. Непрестанно, не замолкая ни на миг, не останавливаясь, чтобы передохнуть, и не понижая голоса.

Тело его было столь измождённым, что выпирающие позвонки сделались с виду похожи на женскую косу, а бёдра на корявые палки, а глаза — запавшие в глазницы — на чёрные высушенные ягоды… чёрные высушенные ягоды…

Пальцы же вытянутой руки стискивали тяжёлое железное ядро, усаженное шипами, и чем сильнее сжимались пальцы, тем глубже шипы вонзались в плоть… шипы вонзались в плоть…

Пять дней брахман стоял не шелохнувшись и ждал, и, убедившись, что аскет ни на миг — даже на то мгновение, которое потребовалось бы здоровому человеку, чтобы только пожать плечами, — не прекращает кричать от боли, старец трижды обошёл его слева, затем остановился с ним рядом.

— Пардон, сударь, — обратился он наконец к аскету, — пардон, сударь, — сказал он, кашлянув светски. — Позвольте узнать, какая причина заставляет вас беспрестанно изливать вслух своё горе? Хм, хм, изливать вслух своё горе?

На что аскет молча, одними глазами показал на свою руку.

И тут мудреца охватило глубокое удивление.

Его дух окунулся в бездны бытия и в царство причин и сравнил вещи грядущие и вещи давно минувшие.

Он вспомнил веды и перебрал мысленно весь текст и все толкования, но так и не нашёл того, что искал.

Всё глубже погружался он в размышления и задумался так, что казалось, даже сердце его перестало биться и остановилось дыхание, так, что замерли его приливы и отливы… замерли приливы и отливы…

Болотные травы побурели и завяли; настала осень и попрятала все цветы, и по коже земли прошёл трепет… трепет прошёл по коже земли.

А брахман всё так же стоял, застыв в глубоком раздумье.