Читать «Избранное : Феноменология австрийской культуры» онлайн - страница 15

Только у Грильпарцера австрийская новая поэзия встает на ноги и достигает классического качества, не оставляя риторических рамок, приемов, которые, впрочем, были общи для всей европейской романтической поэзии и в ней использовались и ломались. Здесь лирика на высоте отечественной идейно-нравственной традиции, она ее осуществляет, осуществляется в ней — не без явных трудностей. Мрачновато-сдержанный, Грильпарцер не создавал поэзию открытого, обнаженного чувства — чувство в его стихах приторможено, оно выражено контурно, прерывисто, чуть бесплотно, чуть угловато. А ведь Грильпарцер был мастером настоящей поэтической музыки, какой добивался тогда, когда мог почти совершенно отстранять свое «я» (в лирике оно иной раз стоит ему поперек дороги); Гейнц Киндерман не случайно назвал драму Грильпарцера «Волны моря и любви» самой прекрасной из драм, когда-либо написанных по-немецки^[8]. Чего стоит одно ее название — «Des Meeres und der Liebe Wellen», необычное и не сентиментальное, а возвышающее лирический поток мысли, чувства, стиха — в их слитности. Австрийское искусство XIX века не могло бы создать ничего подобного «Тристану и Изольде» Вагнера — динамике безысходного томления в австрийской музыке противостоят величественные конструкции брукнеровских симфоний, «готические соборы», по давнему удачному сравнению. Немецкой трагедии любви в австрийской поэзии соответствует и противостоит драма Грильпарцера о Геро и Леандре, вобравшая в себя прекрасную и простую музыку слова. Всегда неповторимо-особенный тон несказанно тонко и конкретно передает внутренние движения, жесты персонажа; патетика Шиллера, нарочитые нагнетания Клейста, словоизвержения Вагнера, громкая риторика Ф. Геббеля ему чужды. Чтобы быть лиричным, Грильпарцеру надо смотреть на лирическое «я» со стороны:

Wie schön du brennst, о Lampe, meine Freundin Noch ists nicht Nacht, und doch geht alles Licht,

Das rings umher die laute Welt erleuchtet,

Von dir aus, dir, du Sonne meiner Nacht.

We an der Mutter Brust hängt alles Wesen An deinem Umkreis, saudend deinen Strahl.

Hier will ich sitzen, will dein Licht bewahren,

Daß es der Wind nicht neidisch mir verlöscht.

Hier ist es kühl, im Turme schwül und schläfrig,

Die dumpfe Luft drückt dort die Augen zu.

Das aber soll nicht sein, es gilt zu wachen^[9].

Между тем в собственно лирическом стихотворении Грильпарцер мог написать иногда:

…Denn er, der Allbelaurer, sah übrall Lauscherblick^[10].

Написанное не просто не звучит, но и толком непроизносимо.

Идеи, образы, мысли, представления, занимавшие европейский романтизм, присутствуют в его стихах — однако отнюдь не в романтическом обличье:

Auf blinkenden Gefilden Ringsum nur Eis und Schnee,

Verstummt der Trieb zu bilden.

Kein Sänger in der Höh.

Kein Strauch, der Labung böte,

Kein Sonnenstrahl, der frei,

Und nur des Nordlichts Röte Zeigt wüst die Wüstenei.

So siehts in einem Innern,

So stehts in einer Brust,

Erstorben die Gefühle,