Читать «Золотые миры (Избранное)» онлайн - страница 51
Ирина Николаевна Кнорринг
Всё сильнее в тоске истерической
Стройных скрипок звучат голоса.
Мимо публика ходит нарядная,
Наполняет расчищенный сквер,
Всё мелькают костюмы парадные
И изысканность тонких манер.
Только будто всё больно обижено,
Будто веет невидимый рок…
Высоко, среди веток подстриженных
Тёмно-синего неба клочок.
«Несётся звон далёкого костёла…»
Несётся звон далёкого костёла,
Густая мгла окутала поля,
А я всё вспоминаю день весёлый,
О чём, — то светлом вспоминаю я.
И ночь красивой, синей сказкой веет,
Давно погасли тусклые огни…
Мне всё равно: ничто уж не изменит,
Ничто уж не заполнит эти дни.
«Несётся звон далёкого костёла…»
Я жить хочу, глядеть в глаза тревоге,
Изведать яд мучительной тоски,
Смотреть, как силуэт мелькает по дороге,
Ловить смолкающие, гулкие шаги.
Смотреть, как медленно сверкая, гаснет небо,
Смотреть на кружево бесчувственных теней,
И всё твердить, что сон мой даже не был,
Что нет мечты моей, что нет души моей.
Я жить хочу в дурмане ночи душной,
Чтоб теплились в душе последние огни.
И страшно мне, что слепо-равнодушны,
Ползут пустые, гаснущие дни.
«Бесцельный день прошёл, и снова…»
Бесцельный день прошёл, и снова
Лежу одна на гамаке,
И жизни странные оковы
Несу одна в немой тоске.
И странно мне, что ночь чернеет,
Что ярко блещут маяки…
Всё слышу слабый стук у двери
И торопливые шаги…
Давно не верю и не жду я,
Все дни равны, как связка бус.
И только на тоску глухую
Ещё, быть может, отзовусь.
«Я люблю смотреть на тени…»
Я люблю смотреть на тени,
На узорчатые тени.
Так сверкает день весенний,
Так погаснул день последний.
Я люблю ловить дурманы
Средь уснувшего Сфаята,
И нетронутые раны
Заливать холодным ядом.
Я люблю смотреть на море,
На огни у вод залива,
Знаю я: в морском просторе
Всё исчезнет боязливо.
Жду, не требую ответа,
Но прощать я не умею.
Всё коплю, коплю приметы
И тоской хмельной хмелею.
«Нас было четверо. Спокойно…»
Нас было четверо. Спокойно
Мы шли, окутанные мглой.
И забавлялись мы нестройной,
Пустой, весёлой болтовнёй.
Но страшно пробивалась дума
Сквозь звонко-колкие слова.
И ночь молчала так угрюмо,
В огне пылала голова.
Нам всё казалось так ненужно,
И мы средь шумной суеты,
Глухому жребию послушны,
От жизни прятались в мечты.
Один из нас спросил лениво
(Он был старик в семнадцать лет):
«Что дальше в этой жизни лживой?» —
«Смерть и ничто!» — звучал ответ.
Мы были странно-равнодушны,
Глухие тайны затая,
Пытаясь этой ночью душной
Решить загадку бытия.
«Я вижу весь мой жребий чёрный…»
Я вижу весь мой жребий чёрный —
Тоске бесслёзной обречённый.
Я вижу всё, что мне дано,
Что мне судьбою суждено.
Всегда одной, всегда ленивой,
Мечтать о том, неисполнимом…
Смотреть на неба тёмный свод
И знать, что синий сон пройдёт…
