Читать «Золотые миры (Избранное)» онлайн - страница 47

Ирина Николаевна Кнорринг

Всё бесследно пройдёт,

Под палящим солнцем стелятся тени —

Слёз моих никто не поймёт.

Этих слёз не счесть и не измерить,

Моё безверье темно!

Всё равно, я буду ещё молча верить

В то, чему быть суждено.

11/ V, 1923. Сфаят

Минута («Я не знаю, что мне надо…»)

Я не знаю, что мне надо,

Что мрачит мой яркий день,

Безнадёжная утрата,

Иль тоскующая лень?

Что разбило, что сломило

Крылья резвые весны?

Где в душе моей светила

Безымянной глубины?

Где звенящие напевы

И восторги бытия?

Всё, как в сказке.

Где вы, где вы,

Тусклой юности друзья?

11/ V, 1923. Сфаят

Недосказанное («Были в сиянии тонкие свечи…»)

Были в сиянии тонкие свечи,

И красные лампады, и тёмные лики…

Были туманны мимолётные встречи

И на белом платье вечерние блики.

Скрывалась сила в крови заката,

Бились в душе весенние звоны…

А ночью — острые лучи лампады,

И тревожный шёпот у тёмной иконы.

25/ V, 1923. Сфаят

«Песня грусти озабоченной…»

Песня грусти озабоченной

Льётся медленно и странно,

Как весенний перезвон,

Как сонета стих утонченный,

Как неясный и туманный

Синий сон

Много в сердце похоронено,

Что-то вспомнилось сквозь слёзы…

Звуки с грустью сплетены…

Много образов уронено

Там, среди крестов мимозы,

В сон весны.

Трепетала песня новая,

И опять мечтой лукавой

Сумрак в душу проникал…

Так смеялась даль лиловая

В час, когда закат кровавый

Догорал…

8/ VI, 1923. Сфаят

«Шишковцам»(«Рано быть молодым стариком…»)

Рано быть молодым стариком

И безвольно скорбеть о былом!

Где-то там, за упрямой чертой,

Кроме стен и печалей Сфаята,

Жизнь идёт переменной волной,

И тревогой, и счастьем объята.

Жизнь идёт и идёт, не спросясь,

Не жалея бездушных развалин,

И Сфаят зарывается в грязь,

Новым днём ослеплён и подавлен.

Всё гнилое уносится прочь

С беспредельно-ведущих ступеней,

И спускается вечная ночь

На безвольно-недвижные тени…

Безнадёжно скорбеть о былом.!

Рано быть молодым стариком!

29/ V, 1923. Сфаят

Исповедь(«Высоко в небе — тучи летят…»)

Посвящается мамочке

Высоко в небе — тучи летят,

Внизу, в долине — туман ползёт.

Иду туда, к миганью лампад,

Без тайной веры иду вперёд.

Иду печально, с пустой душой.

Вернусь, быть может, ещё бедней.

Сжимаю руки в тоске немой

Перед сияньем тонких свечей.

Темны иконы, мертвы слова.

Цветы упали на тёмный лик…

Чего-то жду я, душой мертва,

Солнца ищу в последний миг.

В окошко упала улыбка дня…

Больно бьёт в душу колокольный звон…

И жемчуг дней уходит, звеня,

И так случайны мысли у тёмных икон…

Шепчутся, шепчутся у креста цветы…

«Господи, помилуй», — хор поёт.

Ужасна тяжесть душевной пустоты,

Последняя улыбка здесь упадёт.

За всё, за всё, за первый разлад,

За муки безверья, за беспросветную тьму —

Я не дам ответа у зажжённых лампад,

Я уйду, не веря ничему…

А ночью, я знаю — пустая тишина,

И мысль о счастье, и дрожание теней,

И странные блики на полу у окна,

Как уродливый отблеск души моей.

И всё будет плохо и жутко-мертво,

И я прижмусь к холодной стене.