Читать «Последний час надежды» онлайн - страница 345

— Проклятие, — пробормотал я. Старик вопросительно посмотрел на меня. Наверное, понял интонацию, но не более. — Где я, мсье?

Он улыбнулся, развёл руками — не понимаю, мол. Я осмотрел карманы пиджака. В бумажнике — банкноты, видимо здешние. Евро, как и у нас. Немного, всего триста. Кредитные карты. Так-так, ну-ка… Я попробовал внести изменение.

Пусто. Ничего. Вообще никакого отклика.

Я повторил снова — ничего. Я попробовал сосредоточиться, увидеть нити, их сплетение — не смог.

Мне хотелось упасть и завыть. Но сил хватило только на то, чтоб плюхнуться на песок и закрыть лицо руками.

Старик вновь взял меня за плечо, что-то сказал. Я обернулся. Он указывал на двух полицейских, которые, несомненно, направлялись к нам. Чудесно.

Брюс, полицейский участок, 22 июня 2010 года, 10:30

Здешняя Галлия, или как её звали аборигены, во многом походила на нашу. Люди очень похоже вели себя, их язык походил на галльский, вообще было ощущение, что я дома. Вот только где я и кто я, не понять. Я пробовал вспоминать — но смутно помнил только, что мы с Софией выбрались в этот её оазис и… Что атм случилось? То, что было раньше, помнил очень смутно. Да, у владелец корпорации «Бриллианты Деверо». Был. Не знаю, кто я буду здесь. Всё прочее не вспоминалось.

Только смутная дымка — помню лицо мамы, её особняк, лица — София, Ники, Жан, Анна. И снова я слышал выстрел. И не мог смотреть на то, что стало с Ники, во что превратилась её голова. Комок подкатил к горлу.

С полицейскими приходилось общаться на языке жестов. Меня быстро обыскали, выдали другую одежду — эта всё равно была мокра насквозь. Изучили мои кредитные карты, визитки. Я видел, как они звонили по указанным на них номерам — но попадали то а чьи-то домашние телефоны, то не туда. Видно было, что полицейские в недоумении — ещё бы, я и сам был бы в недоумении. Смотреть на свои визитки и не понимать, что там написано. То есть нет, языки были достаточно близкими, чтобы я понимал, что и там речь о бриллиантах.

Ни одного камушка в кармане. Наладонник и мобильник — оба уничтожены морской водой. Бумажник, носовой платок, значок университета.

Когда речь дошла до кредитных карт, выражения лиц полицейских стали суровыми. С картами явно что-то не так. Я понимал их речь — хотя это требовало огромных усилий и половину слов я не мог опознать. Но мне становилось всё равно. Способностей у меня нет, вернутся ли — неизвестно, денег всего ничего. Только часы — по тому, как с ними обращались полицейские, я видел — часы непростые.

Дальше были врачи, которые обследовали меня, несколько переводчиков, которые не могли понять, на каком диалекте какого языка я говорю. А у меня в голове повторялось и повторялось — бег по проходам, выражение лица Ники за мгновение до того, как она выстрелила, стена темноты. И что-то прорвалось, наконец. Я откинулся на спинку стула и расплакался. Плевать мне было, кто видит и что подумает.

Не знаю, что случилось потом. Было как в тумане. Когда я окончательно пришёл в себя, то оказался в постели. Обоняние обострилось — запахи мне напомнили родной дом. Я бы не удивился, если бы дверь комнатки отворилась и вышла моя мама.