Читать «Журнал "Вокруг Света" №11 за 2005 год» онлайн - страница 5
Вокруг Света
Характерно, что за все время существования Крещатика не было и попытки воздвигнуть на нем церковь. Все первые этажи, как правило, отводились под магазины, рестораны и кондитерские, фотоателье и кинозалы, театрики и кафешантаны. Вторые этажи занимали конторы и учреждения, верхние этажи — жильцы, а полуподвалы и дворовые постройки использовались под склады и мастерские. Таково было устройство главной торговой улицы Киева. Но даже на ней власть денег никогда не была безраздельной и уравновешивалась просветительской и меценатской деятельностью корпораций. В зале Купеческого собрания на Европейской площади, где сегодня Национальная филармония, давали концерты приглашенные знаменитости. Дворянское собрание приютило и поддерживало городскую библиотеку и устраивало выставки передвижников. Самыми «продвинутыми» оказались биржевики, охотно отдававшие второй этаж Биржи в свободное от торгов время под выставки современной живописи и фотографии (здесь даже провели как-то свой съезд фотографы России).
У Биржи, кстати, имелся теневой двойник через дорогу. На углу нынешнего Майдана в кондитерской Семадени заключались сделки в обход официальной биржи. Здесь с утра до вечера околачивались авантюристы, аферисты, черные маклеры, евреи-нелегалы из черты оседлости. Еще живописнее это заведение сделалось с началом Гражданской войны, когда из северных столиц хлынули на юг богачи и аристократы, увеличив население почти полумиллионного Киева еще на треть. Агонизировал самый колоритный отрезок истории города, так называемый киевский ренессанс, когда за двадцать лет, с 1895 по 1914 год, Киев вырос вдвое. Многие сегодня идеализируют этот период, кто-то клеймит, но уж в живописности ему точно не откажешь. Потому и обрел тот канувший в Лету старый Киев многочисленные отражения в искусстве и литературе (от пьесы «За двумя зайцами» до романа «Белая гвардия»). Можно разрушить дома, но нельзя, невозможно стереть матрицу. Подобно грибнице, она будет прорастать сквозь тротуарную плитку то бронзовым Паниковским, «косящим» под слепого на Крещатике, то Голохвастовым в исполнении Борисова. Есть подозрение, что зоны грустного и смешного расположены по соседству в нашем сердце…
Пересекая Майдан Незалежности, мы с фотографом приостановились у парня, гревшегося на солнце с крохотным крокодильчиком на руке.
— Его можно погладить, — сказал парень, не вставая с парапета.
Глаза крокодильчика были широко раскрыты, а пасть стянута аптечной резинкой, что придавало ему комический вид. Гладить его не хотелось, как и задерживаться на солнцепеке. Фотограф все же присел и щелкнул для коллекции парня с крокодильчиком, да и я потянулся за «мыльницей» и снял жанровую сценку на память. Парень наконец поднялся и заявил, что фотографирование стоит денег:
