Читать «Вот хоть убей - не знаю» онлайн - страница 6

- Валяй дальше, - поощрили Рысина слушатели.

- Дальше. Существенно еще то, братцы, что в условиях высоких температур и давлений, на больших глубинах, преобразования пород могут идти аж до стадии плавления. Плавятся породы не враз, а начинается это с более легкоплавких минералов: полевых шпатов, кварца. А эти минералы, прошу учесть, - светлые. Плавятся они и в полужидком этаком состоянии выжимаются вверх по трещинам в нерасплавленных породах, раздвигают их, ну и застывают потом светлыми полосами на темном фоне.

- Вроде зебры, да? - подсказала Сашуля.

- Умница, - похвалил Жора. - Стало быть, эти вот смешанные породы и называются мигматитами, на которых я тогда работал. Но тут придется еще кое-что уточнить. Среди мигматитов, братцы, различают кучу разновидностей, отличающихся строением...

- А короче нельзя? - снова не выдержал Боб. - Породы, породы... Мы ж не из той породы, мы же при технике всю жизнь. Неужели без этого нельзя? Ты нам сам случай давай!

- Нельзя короче! - озлился Рысин. - Без этого вы самой сути не поймете! Терпите, раз взялись слушать!

Виталька подмигнул Бобу и успокаивающе толкнул Рысина плечом: слушаем, мол, слушаем.

- Так вот об этом самом строении. Светлые прожилки бывают самой разнообразной толщины и длины, а главное - самой разнообразной конфигурации. - Рысин пальцами в воздухе изобразил замысловатую змейку. Артерии-вены представляете? Ну, а среди мигматитов есть разновидности под названием "артериты" и "вениты" - тут по облику полная аналогия. Ну и наконец, еще одна разновидность мигматитов - "птигматиты". К сведению полиглотов, - покосился Рысин на Светлану, - "птигма" это по-гречески "складка". Это суть ее и определяет. Тонкие, аж тончайшие складочки, а изогнуты так, что порою диву даешься: змейки, спиральки, загогулинки, запятулинки, прямо арабская вязь; длинные, короткие... В общем разнообразие невообразимое. Вот тут и конец ликбезу. Запомните только одно: есть в природе, описаны в научной литературе, изучены, сфотографированы тонкие причудливые жилки - светлые на темном фоне. Уф!

Геолог Рысин перевел дух и продолжал так:

- А теперь представьте себе таймырское побережье в сентябре. Колотун. Снег уже выпал. Ветер с норда дует в морду. Карская волна о берег шлепает битым льдом. Работа еще не доделана, а до самолета - две недели всего. Да...

- У-у-ти, мой бедненький! - протянула к нему губы хозяйка.

- Да уж, не говори, - согласился герой Заполярья. - А в тот день, двадцать шестого сентября, как сейчас его помню, с утра не заладилось. Пошли мы в маршрут вдвоем с рабочим. Рабочий - в геологии человек случайный, романтик с легкой придурью, бывший работник трампарка. Ну пошли, а на первом же часе работы трампарк этот самый растянул какое-то сухожилие на ноге и похромал назад в лагерь. Двинулся я дальше один, прошел сколько-то, а тут (и сейчас нога этот камень под снегом помнит!) споткнулся я и со всего маха - носом в развалы. Молоток мой - в сторону, фотоаппарат - вдребезги, колени, локти - сплошь ссадина. Встал я, плюнул, выругался, да что там - минут пять орал без передышки, кулаками в небо тряс, а все равно легче не стало. Подковылял я к молотку, что отлетел метров на пять, сорвал с шеи свой покалеченный фотоаппарат да как трахну по нему этой кувалдочкой! Фотоаппарат, естественно, всмятку, а у молотка ручка пополам. Вот тут мне малость полегчало.