Читать «Херцбрудер» онлайн - страница 24

Хватит воспоминаний, у меня тут шпионы храпят, а в руке вострый ножик. Просыпайтесь, говорю, уходите, а то они опять сейчас придут. Ну, эти вскочили — спасибо, спасибо, — пожалуйста, говорю, вот вам веревка длинная, спускайтесь по городской стене и бегите. Они говорят, пошли с нами. А я говорю — как же я пойду, немытая, нечесаная, — в другой раз как нибудь. Что, говорят, решила погибнуть вместе с родным городом? Мы ведь его денька через два разрушим — как затрубим трубою, камня на камне не останется. Вот, говорю, только попробуйте! Я вас! Ладно, отвечают, привяжи к дому яркую ленточку, мы тебя пощадим за твое предательство. А я говорю, дураки вы, дураки, вы тут так замечательно храпели, а разве у бабы может быть родина? У бабы где муж, там и родина. Ладно, говорит тот, который храпел, я подумаю, может, я на тебе женюсь! Я же говорила, что он настоящий мужчина!

Ну вот, они ушли, а я села сочинять свою предположительную биографию.

Предположительная жизнь Раавы в замужестве.

Разумеется, с помощью если не Бога, то хотя бы мании величия, стены иерихонские они быстренько разрушат, эти пришельцы. Розовую ленточку я уже привязала и к двери, и к окошку, и весь дом на всякий случай опутала розовыми ленточками, чтоб знали, что я тут живу. Отца и братьев я загоню в дом, это несложно, я ж говорила, они меня слушаются. Кучу богов я сложу в мешок, золотые все-таки, и мешок перевяжу розовой лентой. Этому мешку я буду молиться, когда они станут трубить в трубу, чтоб небу и земле доказать, какие они замечательные люди. А меня авось спасут мои боги, потому что я тоже довольно высокого о себе мнения. Ну вот, потом приедет этот жених и выведет меня из иерихонских развалин, потом они примут меня в свою веру, потом я стану его женой, потом он скажет мне, что я обыкновенная баба и даже хуже любой его соотечественницы, а я необыкновенная на самом деле, и вот тут-то все и начнется. Я буду бить его скалкой по голове и писать романы на иерихонском языке, которого эти маньяки все равно не понимают, а поскольку я последняя иерихонская жительница, то писать я буду исключительно для себя, чтоб было что читать. А писать я буду про то, что уж коли в нашем Иерихоне лучшая женщина — публичная девка, то нечего и удивляться, что бахвальство пришельцев есть доведенное до абсурда мужество, и буду я самая мудрая, только про это, кроме меня, никто не узнает, потому что я не буду переводить на язык этих завоевателей того, что я пишу на своем языке — это моя маленькая женская тайна. Муж меня бросит и будет прав, и останусь я одна-одинешенька в большом доме. А я им скажу, знаете ли, поскольку у меня, в отличие от вас, нет ничего святого, то, по-моему, все в порядке. Надо ее убить — решат они — а я надену свое лучшее платье, иерихонское, яркое, самое-самое блудничное, и буду швырять в них одного за другим своих золотых богов — тут они все на меня набросятся, а на миру и смерть красна.