Читать «Дневник инока» онлайн - страница 19

Ученик знаменитого филейского^[38] старца иеросхимонаха Стефана — иеромонах отец Матфей — учил меня читать книги аскетического характера, обличал в неимении страха Божия, рассказывал о своем тернистом шествии от мира к монастырю. Кроткий и смиренный иеромонах Авраамий, живописец, поведал чудную повесть о явлении ему Божией Матери с сосудом, должно быть, Мира. В память этого явления отец Авраамий написал икону Божией Матери, назвав ее"Источник живой воды", и почтил Царицу Небесную составлением акафиста. Игумен Геннадий напоил мое сердце повествованием о старцах Глинской и Софрониевой пустыней, их мудром водительстве ко спасению новоначальных, рассказывал о вятских архиереях и событиях их жизни. Иеромонах отец Афанасий, богомудрый и благостный, познакомил меня, рассеянного и распущенного, с подвигом сокрушения сердца. Иеродиакон отец Виктор, поэт, печатавший свои стихи в журнале"Русский инок", доставил мне много сладостных часов своими неистощимыми рассказами о загробной жизни, старчестве и Страшном Суде. Некогда в детстве от читанного мамой стихотворения"Дядя Влас"я плакал, умилялся и приходил в трепет от видения адских мук благочестивым странником. В монастыре же детские впечатления приобретали глубину и силу. Монаху Иоанну, избравшему страннический образ жизни, всегда плакавшему о своих грехах, я обязан научением молчанию, Иисусовой молитве. Отец Иоанн увлекательно и восторженно делился со мной переживаниями при созерцании чудес у раки преподобной Анны Кашинской^[39]. Были среди иноков и такие, которым вроде бы и нечего было рассказать, но всей своей ангелоподобной жизнью, святым примером богоугодного настроя и благочестивых привычек они как бы являли поучение. Благословенна ты, мирная обитель, насыщенная иноческими молитвенными воздыханиями, полная незримых трудов и борений со страстями душевными. Еще я услышал замечательную повесть о жизни и подвигах игумена Пророчицкого монастыря отца Нила из уст его брата — монаха отца Никодима. Добавьте к описанной обстановке моей монастырской жизни участие в трудах на послушаниях — в просфорной, сапожной, на сенокосе, жниве и пчельнике — и будет понятно, как много добра излила обитель на мою душу, хотя я и не умел всего этого принять, до сих пор являясь дырявым сосудом нерадения.

12 марта 1928 года

Не могу забыть летних похожих друг на друга вечеров, когда утомленная трудами на послушаниях братия собиралась на правило в храм. Подобно журчанию ручейка, раздается тихое, монотонное чтение канонов и вечерних молитв. В раскрытые окна церкви врывается стрекотанье кузнечиков, льется благоухание цветов, а молитвенные слова так и просятся в душу, потрясают сердце, вызывают в нем особое настроение умиления, благодатной мягкости, расположения ко всем людям и плач о своем окаянстве. После правила обычно следовало прощание с игуменом, и братия расходилась по келлиям. Не скажу, чтобы в Пророчицком монастыре было введено старчество — правильное руководство на пути возвышения душ к общению с Богом. Нет, скорее здесь несколько сильных духом и жаждой спасения монахов невольно, без слов понуждали других к подражанию им одной лишь наглядностью своего святого примера. Монастырское словесное стадо одушевлялось и вдохновлялось порывом к спасению и от молитвенной обстановки и богоугодного распорядка своей внешней жизни. Жить мне пришлось сначала в монастырской гостинице, потом в сапожной, внутри ограды, и, наконец, в только что отделанном новом каменном доме, предназначавшемся, между прочим, для приемов именитых гостей, в том числе для размещения посещавшего обитель епархиального архиерея и его многочисленной свиты.