Читать «Дикий лук» онлайн - страница 3

Игарка, Игарка — ты город полярный,

На Севере вырос среди холодов…

Но дальше Генка стихов не помнил и пощелкал от досады пальцами, как будто ловил ускользнувшие строки:

— Ах, черт, забыл. Стихи-то законные, но забыл!

Генка тут же бросил мучаться со стихами и показал на здание, к которому вела длинная лестница с перилами:

— Во, речной вокзал! Здесь авиагидропорт был, а теперь все это на острове. Там, видишь мыс, — выкинул он руку в направлении устья протоки, — это называется — Выделенная. Интересное название? Все просто. Огородили это место и нефтебазу там сделали и никого не пускают. Палят в случае чего. Выделили место, понимаешь? Тут, Катюха, есть такие названия — умора. Вот, к примеру, магазин называется — Крыса. Почему крыса? Потому что в этом помещении раньше пушнину принимали. Есть еще магазин Комендатурский. Есть еще… А знаешь, у нас тут все добрые помещения горят. Было два кинотеатра — сгорели. Был кинотеатр «Октябрь» — сгорел. Дотла. На его месте смородину посадили. Шито-крыто. Теперь Дворец культуры строят, в старом городе. Первое каменное здание в Игарке. Чуешь? Шестой год строят и никак не достроят. Но уж зато он не сгорит, каменный-то. А так все горит! Только горсовет ни разу не горел. Даже пожарка сгорела в тридцать девятом году. Ага, вместе с каланчой: исторический город! Обрати внимание, — остановился Генка возле столовой и магазина, на широкой деревянной мостовой, указывая критическим жестом на скамейки, возле которых стояли ящики с песком и было оглашено по-русски и по-английски, что это место для курения. А рядом, конечно, дощечка, на которой черным по белому изображена кругленькая сумма — штраф. И хотя насчет штрафа написано только по-русски, на иностранцев эта дощечка все равно действовала сильней, чем на наших. Откуда иностранцам знать, что у нас везде и всюду ужасно любят грозиться штрафами? И дозволено это делать всем, кто грамоту имеет, а потому эти вывески давным-давно утратили всякий авторитет и никто на них внимания не обращает. — Престраховка! — заявил Генка Гущин. — Иностранцам только пища: «Так и так, в Советском Союзе курить не дают — притеснение». Лучше бы город от опилок и щепья очистили. А вообще, Катюха, я тебе потом еще все покажу, и ты увидишь, что город наш все равно законный. Тут улица Шмидта есть. Да. Потому, что Шмидт приезжал. Я-то не помню. Вовсе мал был. Но приезжал. Еще улица Челюскинцев есть. Может, челюскинцы приезжали, да я этого не знаю.

Жил Генка с матерью, в большом доме, над Медвежьим логом. Еще из ограды он закричал:

— Мам, гляди, я Катюху привел! Приехала! Я думал — обманет.

Мать вышла на скрипучее крыльцо, вытирая руки передником, и осадила Генку:

— Ну чего ты орешь на всю Игарку?!

— Радуюсь, мам, Катюха приехала! Я с ней в доме отдыха познакомился. Во! Хорошая девка, а? — при этом Генка похлопал по спине Катю и подтолкнул к матери.

Катя поздоровалась с Генкиной матерью, хотела что-нибудь сказать и не успела. Генка сгреб чемодан, подцепил ее, и они очутились в избе.

— Мам! — на ходу руководил Генка. — Ты рыбу жарь, стерлядку, а я мигом за поллитровкой.