Читать «Взрыв на рассвете» онлайн - страница 23

Вот дымную пелену прорезал крик раненого, за ним вопль другого. Перекрывая их, раздалась громкая и властная команда, заставив старшину спрятать голову за кочку. С тропы ударили два пулемета, застрочило несколько автоматов.

Потом старшина услышал чавкающие по грязи шаги уцелевших, до него доносились протяжные стоны раненых, отрывистые и злые команды немецкого командира. И тогда так же спокойно, как и в первый раз, он бросил еще две гранаты, а затем оставшиеся.

После этой серии разрывов на тропе несколько минут стояла мертвая тишина. Старшина, вытащив из-за пояса три последние гранаты, спокойно ждал. Ждал до тех пор, пока в просветах камыша не мелькнули две согнутые фигуры, бегущие обратно, в сторону берега. И снова тишину болота разорвали три гранатных разрыва, и снова, замерев за кочкой, сидел весь превратившийся в слух старшина. Но с тропы не доносилось больше ни звука, и тогда он, словно подброшенный пружиной, резко поднялся над болотом, до боли вдавив в плечо приклад автомата.

Гранатные осколки, словно косой, срезали камыши вокруг. Тропы как таковой больше не существовало: среди развороченных болотных кочек и вывернутых корневищ камыша в самых нелепых позах лежали трупы. Семнадцать трупов насчитал он на тропе.

Возле проводника он остановился, устало опустился на кочку, положил на колени автомат. Намочив в воде ладони, протер ими лицо, виски, шею. И когда снова поднял глаза на партизана, тот отвел лицо в сторону под его тяжелым взглядом.

— Отдыхай, музыкант. А через два часа держи курс прямо на родник…

Проводник, остановившись в гуще невысоких елочек, протянул вперед руку.

— Вон береза со сломанной верхушкой, а за ней одинокий дуб. В ста метрах от него будет обрыв, отделяющий болото от лесного торфяника. И на этом обрыве — родник. Прямо в кустах, среди травы. Его даже из местных мало кто знает.

— Добро, музыкант.

Подойдя к краю ельника, старшина стал осторожно осматривать окрестность. Вернувшись к проводнику, бросил ему под ноги вещмешок и протянул автомат,

— Бери, а я прогуляюсь до родника. Из ельника гляди не вылазь, сиди тут как мышь. И не спи, швабы рядом — можешь и не проснуться.

Он расстегнул кобуру пистолета, передвинул ее ближе к животу, набросил на голову капюшон маскхалата.

— Бувай, музыкант. Держи ушки на макушке.

Старшина сделал несколько шагов к краю ельника — и пропал. Напрасно вслушивался партизан в обступившую его со всех сторон ночь — старшина словно растворился в темноте.

Он отсутствовал больше часа и появился так же внезапно, как и исчез. Беззвучно вынырнул из темноты рядом с проводником, сдавил у плеча его руку, рванувшуюся к спусковому крючку автомата.

— Спокойно, музыкант, лучше скажи, ничего не приметил, пока меня здесь не было?

— Все тихо.

— И то ладно.

Старшина опустился на землю, привалился спиной к стволу молоденькой елочки. Указал проводнику на место рядом.

— Садись, совет держать будем. — И, когда партизан присел, тихо зашептал ему в самое ухо: — Нашел я таки швабов, что родник и островки на замке держат. Двое их, при одном станкаче. Сидят в окопе полного профиля, выкопали его под трухлявым пнем. Замаскировались неплохо, но я их вонючий дух за версту нутром чую. Коли потребуется — мигом на тот свет спроважу. Но пока рано, не пришло время. Сейчас нам своих ждать надобно, может, кто-то и ушел живым с того пригорка. И потому зробимо так. Заляжем рядом со швабами — я уж и место годящее для этого присмотрел. Одним махом два дела спроворим: и швабов под надзором держать будем, и своим не дадим на них нарваться. Пошли…