Читать «Жизнь Святого Апостола Павла» онлайн - страница 10

Но Савл не только не искал для себя у христиан никаких временных отличий, но еще должен был при переходе в христианство отказаться от тех, что имел в иудействе. Сделавшись христианином, он должен был потерять славу первого ревнителя и защитника иудейства, должен был ниспровергать отеческие предания, к которым он привык с детства, должен был разорвать нежнейшие узы родства и дружбы, ибо сродники и друзья его остались в иудействе. Этого мало. За веру в Иисуса Христа ему неминуемо надлежало сделаться предметом ненависти всех фарисеев, всего синедриона, всего народа иудейского.

Савл не был мечтателем, который внушения своего собственного чувства и игру воображения почитает за Божественные вдохновения. Энтузиастическая мечтательность происходит или от чрезмерного пристрастия к любимым мнениям, или от меланхолии, или от живого, но необразованного воображения, или от детского легковерия. Савл имел сильное пристрастие, но не к христианству, а к преданиям фарисейским; между тем, когда познал истину, то немедленно отверг их раз и навсегда. Его характер не был мрачным. Каким бы опасностям, скорбям, лишениям не подвергался он в продолжение своего апостольства, при всем том в нем не было ни малейших признаков малодушия, он был совершенно доволен своей судьбою, радовался среди самых страданий. Если он желал окончания своей жизни, то только потому, чтобы скорее соединиться с возлюбленным Спасителем. В этом желании не было ничего нетерпеливого, энтузиастического; потому-то когда он увидел, что для учеников его нужнее, чтобы он оставался в этой жизни, то употребил все справедливые способы к отдалению ее конца.

Савл имел живое воображение, но как строго оно было подчинено рассудку! Читая его послания, мы находим сильные порывы чувств — это невольное излияние сердца, преисполненного любовью к Богу и ближнему — но они никогда не выходят за пределы. Тем менее можно предполагать в нем легковерие и неосмотрительность. Из одной истории его можно извлечь подобные правила христианского благоразумия. Он постоянно внушал своим ученикам все испытывать, дабы принимать одно доброе, упрекал их, когда они, подобно детям, колебались всяким ветром учения (ср.: Еф. 4, 14), предостерегал их от ложных откровений и пророчеств, никогда не требовал себе слепой веры, напротив, хотел, чтобы они поступали по убеждению собственного своего ума. Так ли поступают люди с мечтательным характером?

Тем прискорбнее для сердца христианина, когда он находит, что в наши времена некоторые из так называемых христианских философов покушаются чудесное обращение апостола Павла изъяснять естественным образом. И пусть изъяснения их были бы действительно естественны, но, напротив, они таковы, что едва ли бы могли заслужить одобрение самих врагов Павловых — иудеев.

Весьма вероятно, так думают те, которые мудрствуют сверх того, что написано (ср.: 1 Кор. 4, 6), будто Савл после смерти Стефана начал сомневаться в справедливости гонения, воздвигнутого на христиан. На пути в Дамаск это сомнение еще более как бы усилилось. "Что, — размышлял он, — если христиане невинны, если правда все то, что они повествуют об Иисусе Христе, если этот Иисус, мною гонимый, есть действительно Мессия? Чего должны ожидать враги Его, чего должен ожидать я? О, если бы Он явился мне и уверил меня в Своей Божественности, я немедленно сделался бы христианином!". Когда душа Павлова была наполнена такими мыслями, вдруг будто нашло облако, ударил гром и Савл, ослепленный молнией, повергся на землю. Поскольку же иудеи почитали гром за некоторый вид Божественного откровения, смысл которого изъясняли сообразно состоянию своего духа, то это естественное происшествие и было почтено Савлом за таковое откровение. Ему показалось, что он видит Самого Иисуса Христа и беседует с Ним, между тем, эта беседа была не что иное, как разглагольствие его с собственной совестью. Решившись же вследствие этого явления обратиться ко Христу, он достигает Дамаска, вступает в общение с христианами и, узнав основательнее святость и чистоту их учения, принимает крещение.