Читать «Тайна «Aрхелона» (Крик дельфина)» онлайн - страница 3

И если бы у материков, у всяких там евразий и австралий были глаза, они бы цепенели перед «Архелоном», как кролики перед анакондой.

За спиной рубки-истукана, в длинном и плоском горбу убегали в два ряда, словно пищики на фаготе, тридцать два потайных люка. Тридцать две ракетные шахты скрывали они от чужих глаз и забортной воды. Тридцать две бутылообразные ракеты, ростом с добрую водонапорную башню, таились в стальных колодцах. У каждой из них был свой порядковый номер, но какой-то шутник из стартового дивизиона написал на изнанке крышек названия столиц, чьи координаты были введены в электронную память ракет. Рейфлинт не отказал себе в жутковатом удовольствии прогуляться по уникальному кладбищу, где на круглых «надгробных плитках» значились города-покойники. Конечно же, он приказал убрать надписи, дабы не нарушать режим секретности. Но с тех пор шахты на регламентных работах стали называть не по номерам, а по столицам, подлежавшим уничтожению в первый же час войны.

«Что-то теплозащита в варшавской шахте барахлит…», «Дайте контрольное питание на пражскую!», «Когда последний раз проверяли блок наведения в будапештской ракете?».

В очертаниях «Архелона», если не считать рубочных рулей и вертикального стабилизатора, не было ни одной прямой линии. Даже сварные швы разбегались по корпусу прихотливо, как будто подчинялись игре природы, а не технологической карте. Носовые цистерны были продуты до конца, поэтому широкий лоб «Архелона» с титановым оскалом гидролокатора выходил из воды высоко - по «ноздри» торпедных аппаратов. Гибрид бегемота, кита и тритона - так определил для себя Рейфлинт форму своей субмарины. Черный бог-громовержец с растопыренными крыльями восседал на рыбоящерном теле злым всадником. Но и это могучее тело, и это хмурое божество безраздельно повиновались ему, коммодору Рейфлинту.

Рейфлинт не страдал честолюбием, однако в этот утренний час, безусловно исторический, - шутка ли, новейшая стратегическая лодка отправляется в первое боевое патрулирование! - не мог отрешиться от тщеславного чувства: это мой корабль, краса и гордость флота, и это я - самый молодой, тридцатитрехлетний командир подводного ракетоносца. И это меня, мой корабль, мой экипаж приедет провожать сегодня сам президент…

Как ни пытался Рейфлинт отыскать в силуэте родного корабля черты изящные и стремительные, он волей-неволей приходил к мысли, что округло-кургузый корпус «Архелона» напоминает сократившуюся от сытости пиявку.

Чайки кружились над подводной лодкой: какая огромная рыбина! Странно было подумать, что в чреве этого черного левиафана прячется уютнейшая двухкомнатная каюта, отделанная полированным эвкалиптом и флорентийской кожей. Планировку, мебель, убранство конструкторы отдали на выбор командиру, и Рейфлинт вместе с Никой убил целый отпуск на то, чтобы минимум объема наполнить максимумом комфорта. Ника превзошла самое себя. Это она придумала сделать бортовую переборку командирской спальни в виде деревянной стены их ранчо, где они провели медовый месяц. В сосновую панель было врезано окно, в котором горел дневным светом цветной слайд: панорама холмистых перелесков с белой пирамидой лютеранской церквушки. Снимок сделала сама Ника из окна их мансарды. И теперь Рейфлинт, как бы далеко от родных берегов и как бы глубоко в океанских тартарарах ни находился, мог в любой момент воочию вспомнить их милый уголок, и не только ранчо. Стоило нажать кнопку дистанционного переключателя, как в импровизированном окне вспыхивала картина, открывавшаяся им когда-то с седьмого этажа отеля «Палаццо» на реку Арно и самый старый мост Флоренции Понте-Веккио. Столь же простым способом в глухой капсуле стального отсека могла открыться прекрасная марина поверх красночерепичных крыш и белых минаретов Дубровника - родина Ники и пляж нудистов близ руин Карфагена, где черновласая сербиянка выходила из воды в костюме боттичеллиевской Венеры… Запас автоматически сменяющихся слайдов был достаточно велик, чтобы превратить ностальгию в сладкую грусть.