Читать «Гражданин мира, или письма китайского философа, проживающего в Лондоне, своим друзьям на востоке» онлайн - страница 7

Но как сурово ни обошлась с ними природа, они, очевидно, решили усугубить ее немилость, и в торжественных случаях употребляют для волос белую пудру, голубую пудру и черную пудру, а для лица - красную.

Им нравится раскрашивать лица, подобно корякам, и густо покрывать их черными мушками, которые они слюной приклеивают всюду, где только вздумается, кроме кончика носа; на этом месте мне еще не доводилось видеть такой мушки. Когда я закончу портрет английской щеголихи, вы лучше поймете, как располагаются эти мушки {11}. Портрет этот я постараюсь отправить вам в ближайшее время; он пополнит вашу замечательную коллекцию картин, старинных монет и всяческих уродцев.

Но белее всего меня поразило обстоятельство, о котором поведал мне житель этой страны, на чье слово можно положиться. "У большинства наших дам, - сказал он, - есть два лица: одно для сна, другое для общества. Первое годится для мужа и домашних, второе - чтобы пленять чужих. Домашнее лицо нередко бывает невзрачным, зато второе всегда привлекательно; его делают по утрам за туалетом, прибегая к советам зеркала и льстивой служанки, дабы решить, каким ему быть сегодня". - Не знаю, насколько эти слова близки к истине, но одно несомненно: перед выходом из дома англичанки не одеваются, но раздеваются, и я собственными глазами видел как дама, дрожавшая в гостиной от легкого сквозняка, отправилась на прогулку чуть ли не нагишом.

Прощай!

Письмо IV

[Гордость англичан. Свобода. Пример того и другого. Газеты.

Цивилизованность.]

Татарскому посланнику в Москве Фип Си-хи

для последующей пересылки с русским караваном в Китай,

первому президенту Академии церемоний в Пекине - Фум Хоуму.

Англичане молчаливы, как японцы, но самомнением превосходят жителей Сиама. Их сдержанность я поначалу объяснял скромностью, теперь же вижу, что она порождена гордостью. Снизойдите обратиться к ним первыми - и вам легко удастся завязать с ними знакомство, прибегните к лести - и вы обретете их дружбу и уважение. Они мужественно сносят голод, холод, усталость и любые житейские невзгоды; опасность лишь закаляет их дух, а в беде они не теряют бодрости. Одно лишь для них непереносимо - презренье. Его англичанин боится больше, чем смерти. Чтобы избежать презренья, он готов расстаться с жизнью, и умирает, когда ему кажется, что он утратил уважение света.

Гордость равно питает их национальные пороки и добродетели. Англичанин приучен любить короля как своего друга, но признавать лишь одного повелителя - закон, который он сам учреждает. Ему внушают презрение страны, где свобода одного покупается ценой всеобщего рабства, где сначала возносят тирана, а потом трепещут перед его властью, точно она дарована небесами. Повсюду у них только и разговоров, что о свободе, и тысячи людей готовы расстаться с жизнью ради этого слова, хотя, возможно, ни один даже не понимает его смысла. Однако последний мастеровой почитает за долг ревностно беречь свободу своей страны и нередко рассуждает о ней так высокопарно, как не пристало даже великому императору, ведущему свою родословную от Луны.