Читать «Вельяминовы. Начало пути. Книга 1» онлайн - страница 32
Нелли Шульман
Прасковья с Михайлой поклонились ряженым, и протянули им на серебряном блюде гостинцы — орехи, сахар и пряники. Тут же вынесли второе блюдо — с дымящимися на морозе чашами горячего сбитня.
— А скажи-ка, хозяин, — раздался звонкий голос, исходящий из-под маски с коровьми рогами, — девицы-то гадали сегодня у тебя на дому?»
— Как не гадать в Святки-то? — ответил Михайла.
— Ну, так, пойте, ряженые, подблюдную песню — приказало существо. «Пущай девицы послушают, может, коей и по сердцу придется!»
Ряженые, вертясь и подпрыгивая, повалили за ворота, а девицы, пристукивая ногами от холода, поспешили вслед за четой Воронцовых в горницы.
Одна Марьюшка осталась на дворе. Сполз платок с ее черных кос, и снежинки на них казались ранней сединой. Смотрела она вслед удаляющимся по Рождественке ряженым, и все не могла найти в их толпе коровьи рога.
Внезапно она вздрогнула — кто-то закрыл ей глаза холодными ладонями. Она повернулась, высвободившись из сильных рук, и в прорезях маски увидела ореховые глаза, обрамленные темными, длинными ресницами.
— Не пужайся, боярышня, — шепнуло ей существо с коровьими рогами, и Марьюшка на мгновение почувствовала, как к ее губам прижимаются теплые мужские губы.
— Матвей! — ахнула она, но юноша уже был за воротами двора Воронцовых — поминай, как звали.
Эпилог
Москва, 1550 год
Шатры для царской соколиной охоты раскинули под Звенигородом — царь, у которого было уже две дочери, ездил на богомолье в Саввино-Сторожевский монастырь — просить Всевышнего о сыне и наследнике.
Над крутым берегом реки вольный ветер полоскал царские стяги над шатрами. Сам Иван Васильевич, хоть больше и любил охоту зимнюю, особенно травлю медведей, наслаждался сейчас полетом хищных птиц в высоком, ясном небе.
Царское кресло стояло у выхода из шатра, рядом были разбросаны шкуры и бархатные подушки, на которых сидели ближние царю бояре.
— Батюшка-то твой, Матвей, охотник знатный, — сказал Иван Васильевич, наблюдая за тем, как Федор Вельяминов напускает вверх ловчего сокола. Птица поднялась в поднебесье «великим верхом», так, что глазу казалась едва заметной точкой, и, внезапно, кувыркаясь, полетела вниз, настигая цаплю.
— А ты сам чего не на коне? — спросил царь, положив руку на золотистые кудри Матвея.
«Пойди, кровь разгони-то».
— Я б лучше зимой, на медведя, — улыбнулся Матвей. «Тут что, — и добычу не сам берешь, и крови вовсе не видно».
— Крови, — протянул Иван Васильевич. «Ишь, ты какой, Матюша, крови возжелал — не рановато ли тебе?»
— Так государь, в двенадцать лет я первый раз на медведя пошел с батюшкой, — ответил Матвей. «Приобык я больше к той охоте. А батюшка что — ему любая охота по нраву».
— Однако ж смотри, — царь приложил ладонь к глазам, — уж третью цаплю вельяминовский сокол сбивает. Ну что ж с тобой делать, Матвей, — для тебя съездим, как снег встанет, потравим медведей. Чего не сделаешь ради любимца, — и царь нежно погладил Матвея по голове.
