Читать «Рассказы Матвея Вьюгина» онлайн - страница 15

И вот как-то вскоре после возвращения Горушкина на заставу и мне привелось выехать с ним на охрану границы.

Дело шло к осени, к долгим утомительным ночам, к поре дождей и туманов. В это время нарушитель думает, что пограничник сидит где-нибудь в укромном местечке, от непогоды прячется, табачком балуется и дремлет. А пограничник свое дело в любую погоду аккуратно справляет.

К месту, где нам полагалось нести службу, добрались в полночь. Густая темень лежит по всей границе. Зги не видно. Только чутьем и догадываешься, что впереди речка, граница. С той стороны кизячным дымком потягивает. Студеная сырость липнет к лицу — это туман. Расположились у подножия холма, лежим.

Тихо. Только слышу время от времени, так, пожалуй, в полчаса раз что-то скорготит возле Горушкина, вроде бы дождевик на нем зашуршит… Заинтересовался. Прилег поплотнее к земле и гляжу: Барин царапнет лапой Горушкина и ждет. Еще раз царапнет, если Горушкин не обратил на него внимания, но уже настойчиво. Когда Горушкин погладит Барина, он успокоится: голову откинет и вытянется. Что, думаю, такое, для игры, вроде, и место не подходящее. Спросить нельзя — не полагается в ночном наряде разговорами заниматься.

Пролежали мы возле этого холма до самого утра. Замерзли. С гор холодный ветер подул, в распадках тучи стали собираться — вот-вот ненастье на нашу сторону переползет, дождь хлынет.

— Поедем домой, Вьюга, — сказал Горушкин, подтягивая подпруги, — засидка наша нынче не удалась, все спокойно…

А я про себя думаю: вот и хорошо, что не удалась, мы ведь не очень рады всяким непрошеным гостям с той стороны.

И только мы спустились вниз и стали подъезжать к старой мельнице, которая стояла на берегу речки, у самой границы, Барин наш чего-то затревожился. Сидеть на седле не может: глаза яростью наполнились, нос вспотел, выскуливает тоненько, Горушкин что-то скомандовал, и пес в миг оказался на земле.

— Наверно, следы мельника почуял, вот и помчался сломя голову, — заметил я.

— Еще чего скажешь? — возразил Горушкин. — Старого мельника Хасана недели две тому назад схоронили. Не работает мельница…

А Барин уже дверь мельницы обнюхал, большой, как пудовая гиря, замок. Скакнул куда-то вниз, к реке.

Горушкин слез с коня, бросил мне повод, карабин на всякий случай с плеча снял. Слышу, на крыше шорох какой-то. Взглянул — человек сидит.

— Стой! — крикнул я и вскинул винтовку. — А ну-ка, сейчас же слазь. Чего там делаешь?

— Чего делаем? Совсем ничего не делаем, — сердито проворчал человек, как бы с обидой за то, что потревожили его. — Глядим — мельница… Хлеб надо нимножко мелить, пшеница, ячмень. Чурек кушать надо…

— Слезай, слезай, нечего рассуждать, — приказал Горушкин. — Сейчас разберемся. Ишь куда взгромоздился!

— Зачем такой страшный собака пускаешь? Убери, пожалуйста, тогда слезать будем. Домой пойдем…