Читать «Газета День Литературы # 72 (2002 8)» онлайн - страница 28

Ее, этой инерции (а точнее — остаточной благодати), хватило еще на пятьдесят послевоенных лет — жизнь поколения, одухотворенного ею. Сегодня это поколение сошло на нет. В мире все отчетливее слышен рев боевых машин апокалипсиса, солдаты преисподней уверенно маршируют там, где до сих пор еще не ступала их нога. Но даже помимо грозных легионов восставшей из древнегерманских мифов апокалиптической Валгаллы со штаб-квартирой в Брюсселе (а основу не только европейских наций, но и североамериканской составили именно германские народы: франки, англы, саксы, норманны и т.д.), любому вдумчивому наблюдателю очевидно, что именно в последние пятнадцать-двадцать лет мир как-то стремительно спятил. Оглушительная содомия и кичащееся беззаконие, новая Вавилонская башня из клонированного человеческого кирпича и утробный рев золотого тельца у телевизионных корыт в каждом доме — обмануться эпохой невозможно!!!

Что же Россия? А ничего, перепевать известное незачем: там, где оказались бессильны солдаты апокалипсиса, своё дело сделали агенты апокалипсиса — и сегодня мы имеем то, что имеем.

Но, несмотря на все это, Россия (даже сегодняшняя) самим фактом своего бытия по-прежнему удерживает остальной мир от сползания во внеисторическую пропасть конца времен. Поэтому тем более необходимо осознать то , что все последние годы самой России не дает сползти туда.

Думаю, ни для кого не будет внезапным открытием тот факт, что культурно-историческую и духовную данность под названием "Россия" все эти годы от распада и ухода на дно истории удерживали на плаву три кита: Церковь, Армия и Русский язык . (Меня спросят, а как же "народ" — ключевое понятие двух последних веков российской истории? Отвечу вопросом на вопрос: а что же такое Церковь, Армия и Русский язык? Как раз это-то и есть народ, остальное — всего лишь "население".) И если первое и последнее (т. е. Церковь и Русский язык) — установления сверхчеловеческие и трансисторичные, то армия — дело, в общем-то, сугубо человеческое, а потому и наиболее уязвимое для рвущейся к мировому господству силы. Ударам, которым ее подвергли агенты апокалипсиса, свидетели все мы.

Однако бытие русской армии (так же, как и русского языка) во многом и очень многом определяется бытием Церкви, вбирающей в себя и то и другое. В конце концов, именно о ней, о Православной Церкви, сказал Господь, что врата ада не одолеют ее. И то, что в Чечне сегодня русские парни крестятся целыми ротами, как и то, что в своих глубочайших и первичных основах русский язык сохраняется сегодня опять-таки в Церкви (увы, даже не в литературе) — все это более чем наглядно свидетельствует об удивительной слитности охранительных основ Русской Цивилизации.