Читать «Лекции. Трактаты» онлайн - страница 293

 В подкрепление сих мнений да послужат следующие несомненные справки и соображения.

 А.

 1) Все доселе изданные в свет опыты богословия отечественного можно разделить на два класса: одни составлены без строгой системы, в виде как бы отдельных трактатов, не связанных тесно между собой никакой общей, видимой в книге мыслью, подобно тому, как поступали в своих произведениях покойные схоластики. Сюда относятся догматики архимандритов: Иосифа Карпинского, Сильвестра Лебединского, Макария Петровича и иеромонаха Ювепалия Медведского. Другие преосвященные, как то: Ириней Фальковский, Феофилакт Горский, протоиерей Терновский и архимандрит Антоний — держались известной системы, следуя плану, предначертанному еще Феофаном Прокоповичем, который разделил догматику на две половины: на учение о Боге в самом себе (de Deo ad intra) и на учение о Боге вовне, то есть в Его действиях (de Deo ad extra). План очень изрядный, только не в приложении к богословию христианскому, ибо нисколько не взят из сущности христианства, как бы следовало, почему и не приходится с удобностью к систематическому изложению догматов христианских. Для второй части богословия по сему плану остается слишком много предметов в сравнении с первою; да притом в сем случае нет мысли, коей можно было бы связать и проникнуть все трактаты, в нее входящие.

 Преосвященный Макарий умел вполне приметить и успешно избежать сего общего богословиям недостатка. За исходную точку для догматики, или за начало ее, он принял самое понятие о христианской религии, которая, по существу своему, есть не просто только первобытная религия, или естественный союз человека с Богом, как было до падения человека, но религия в ее дополненном через откровение и исправленном виде, — как союз падшего человека с Богом, восстановленный сверхъестественно через Таинство искупления и благодати; а потому и состоит из двоякого рода догматов, из коих одни принадлежат ей, как религии вообще, другие — как религии восстановленной, сверхъестественной, христианской. В первых излагается учение о Боге и об отношении его к человеку — естественном и общем, какое имел к нему Бог еще в религии первобытной, естественной и имеет равно ко всем прочим существам мира, как их Творец и Промыслитель. Другие излагают учение о Боге, как Спасителе человеков падших, и об отношении Его к человеческому роду особенном, сверхъестественном, какое Бог имеет исключительно к нам, грешным, в религии восстановленной, как наш Искупитель, совершив дело спасения на кресте, как наш Освятитель, усвояющий нам это спасение посредством благодати Святаго Духа, наконец, как наш Судия и Мздовоздаятель, имеющий воздать по смерти каждому, смотря по тому, как он воспользовался спасением, для него приобретенным. Такое разделение догматов и догматики, выходящее, можно сказать, из самого существа христианской религии, отличаясь естественностью, вполне соответствует своему предмету: здесь нет неудобств прежнего плана; части системы являются равными, выводятся из одного начала, проникаются, до мелких подробностей, одной господствующей мыслью и, таким образом, действительно представляют из себя стройное и саморазвитое дело — науку. Такое разделение догматики, удовлетворяя вполне требованиям логики, получает новую цену оттого, что таким образом изведен из-под спуда и пущен опять в дело древний способ изложения догматов христианских, коего держались постоянно (как это показывает сам автор) святые отцы и учители вселенские, и который вышел из употребления и оставлен в забвении только потому, что не умели достойно оценить его и придать ему ученую систематическую обработку.