Читать «Лекции. Трактаты» онлайн - страница 257

<br>

 Между галилейскими явлениями и вознесением на небо апостол Павел упоминает о явлении Иисуса Христа Иакову О сем явлении, так же как и о явлении Петру, в первый день, история не может сказать ничего. Из соображений обстоятельств видно только, что Иаков, как будущий предстоятель матери Церквей — Церкви Иерусалимской, имел нужду в особенных наставлениях

<br>

 Обозревая одним взором все явления Господа по Воскресении, по необходимости соглашаешься со святым Лукою, что он — «по страдании Своем постави Себе жива во мнозех истинных знамениях» (см.: Деян. 1; 3). Главная цель этих явлений именно была: уверить всех и каждого из Своих последователей в Своем Воскресении, — в том, что Ему дана всякая власть на небе и на земле. — И сия цель не без препобеждения препятствий, достигнута вполне. Какое твердое убеждение касательно истины Воскресения Иисусова господствует во всех Писаниях апостольских! Довольно указать на апостола Павла. Еще твердейшее убеждение господствовало во всей их жизни. Большая часть смертью засвидетельствовали, что проповедуемый Христос воста и ктому не умирает.

 Святой Лука, кроме того, замечает, что Воскресший при Своих явлениях, беседовал о Царствии Божием. Все беседы или, лучше, вся учительность Иисусова сама собою всегда склонялась к Царствию Божию. По Воскресении, которое само уже было откровение многих тайн для учеников, могли быть открыты и некоторые новые тайны. Впрочем, тот поступил бы вопреки истории Евангельской, кто почел бы время сие временем откровения тайн вышнего научения. Сего научения, как прежде Сам Спаситель сказал ясно, надлежало ожидать от Духа Святаго. Он имел наставить их на всякую истину, воспомянуть все прошедшее и ввести — впрочем тоже не вдруг — в разумение тайн Божиих.

 В беседах и поступках Своих Воскресший представляется Тот же, что и до страданий: «исполнь благодати и истины» (Ин. 1; 14). Как кротко Фома приглашается к осязанию язв! — Как дружелюбно истязуется любовь Петра! — Как милостиво приемлется поклонение жен, емлющихся за нозе! — Особенно трогательна простота явления Тивериадского. Тот, Кому дана всякая власть на небе и на земле, — уготовал огнь и хлеб для Своих возлюбленных.

 Но несмотря на прежнюю любвеобильность и близость к ученикам Иисуса непрестанно просвечивает нечто неземное, Божественное. По самому человечеству резкая, непроходимая черта отделяет Его и их. Он «мертв бе и оживе». Каждое явление Его наводит то страх, то сомнение. За самой трапезой любви никто не смеет вопросить: Ты кто еси? Сердце начинает более гореть при Нем, но уста начинают безмолвствовать. Один только Петр не совершенно забывает прежнего обыкновения, и спрашивает: «сей же что?»