Читать «Жаркое лето в Берлине» онлайн - страница 4

«Брак, даже с соотечественником, прошлое которого тебе известно, вещь серьезная, – беспрестанно повторяла ей мать. – А что ожидает тебя в жизни с человеком, о котором ты знаешь только, что он немец, молод и красив собой?»

Вот уже пять лет, как окончилась война, а слово «немец» мать произносила так, как иные еще и по сей день произносят «японец». Да и не удивительно, любимый брат – летчик английской авиации – был сбит над Германией.

– Штефан Миллер? – Мать удивленно подняла брови, когда Джой впервые о нем заговорила. – Это не чисто немецкое имя.

– Его настоящее имя Штефан фон Мюллер. Я же говорила тебе, что он изменил его. Он долгое время жил в Австрии как беженец.

Она вновь увидела ироническую улыбку матери, заметившей:

– Интересно, когда именно он удрал в Австрию?

– Ну, конечно, во время войны.

– Почему конечно? И почему именно в Австрию? Ведь, если я не ошибаюсь, Австрия была оккупирована нацистами в тысяча девятьсот тридцать восьмом году?

Они встретились в 1950 году. Выйти замуж за немца, бежавшего из Германии уже после окончания войны, для этого нужно было иметь много мужества! И нужно было твердо верить в то, что этот человек не похож на множество других немцев, наводнявших страну. Ежедневно мать раскрывала перед ней газету или журнал, в которой говорилось о крупных эсэсовцах, скрывавшихся под вымышленными именами, а также и о других, не столь известных, но тем не менее нежелательных в стране. Ей стало не по себе, когда она вспомнила о ссоре с матерью, вызванной ее словами.

– Ты из числа тех людей, – сказала она матери, – которые только и делают, что копаются в прошлом человека, валят всех в одну кучу, не отличая хорошего от дурного!

– А ты из тех, – возразила ей мать, – которые находятся в плену своего воображения и, как твой отец, во всем полагаются на свои чувства! К тому же ты не права, говоря, что я валю всех в одну кучу. Вот профессор Шонхаузер тоже немец, а я никого так не ценю и не уважаю, как его!

– Стивен говорил мне, что в Мюнхене его дед часто ходил слушать профессора Шонхаузера, – торжествующе сказала Джой, как будто это связующее звено между ее бывшим учителем музыки, немецким антифашистом, возвратившимся в Германию в поисках своей семьи, могло послужить в пользу Стивена.

– Ну и что ж? Многие из тех, кто в те дни был рад послушать игру профессора, потом были рады услышать, как он заключен в концентрационный лагерь в Дахау, и ничем не помогли ему. – Тонкие брови матери нахмурились, когда она посмотрела на дочь. – Возможно, мы виноваты, что скрыли от тебя правду. Не сказали, какие мучения перетерпел профессор. Давай условимся: не будем говорить о твоем замужестве, – сказала она, – покуда я не напишу профессору, он многие годы жил в Мюнхене, спросим его, что он знает о семье Стивена.

– Неужели ты думаешь, что я позволю тебе относиться к любимому мной человеку, как к преступнику? – вскричала оскорбленная Джой.

– Увы! В прошлом немца все возможно!

Не желая больше слушать, Джой выбежала из комнаты, кляня в душе мать.