Читать «Общественное животное. Введение в социальную психологию» онлайн - страница 25

Данное наблюдение получило мощное подтверждение в ряде социально-психологических экспериментов. Один из них проведен Стэнли Шехте-ром ^[2] с несколькими группами студентов.

Каждая группа собиралась для обсуждения уголовного преступления некоего молодого человека по имени Джонни Рокко, причем студенты были предварительно ознакомлены с обстоятельствами дела. Каждой группе было дано задание обсудить преступление, совершенное Рокко, и назначить ему наказание по шкале от ‹очень мягкого› до ‹предельно жесткого›. Типовая группа состояла обычно из девяти участников, шестеро из которых были настоящими испытуемыми, а остальные трое - нанятыми экспериментатором ‹подставными›. Действуя один за другим, подставные члены группы разыгрывали одну из трех предварительно разученных ролей: ‹модального› члена группы, занимавшего позицию, конформную по отношению к усредненной позиции реальных испытуемых; ‹отклоняющегося›, чья позиция была диаметрально противоположной к общей ориентации реальных испытуемых; и ‹перебежчика›, первоначально солидарного с позицией отклоняющегося, но в процессе обсуждения совершающего дрейф в направлении модальной, конформной позиции. Результаты ясно показали: больше всего симпатию вызывали ‹модальные› члены группы, конформные к групповым нормам; меньше всего - ‹отклоняющиеся›.

В более позднем исследовании Ари Круглянски и Донна Уэбстер ^[3] обнаружили, что в случае, когда нонконформист высказывал ‹диссидентское› мнение ‹под занавес›, то есть когда в группах росло ощущение близящегося конца мероприятия, группа отвергала этого человека даже сильнее, нежели в случаях, когда он высказывал свое ‹особое мнение› в середине обсуждения.

Таким образом, данные экспериментов показывают, что ‹истеблишменту›, или модальной группе, более симпатичны конформисты, нежели нонконформисты.

Действительно, существуют ситуации, в которых конформность в высшей степени желательна, в то время как проявления нонконформности могут вызвать неизбежную катастрофу. Предположим, я внезапно решил, что сыт по горло конформным поведением, а посему я завожу мотор и выруливаю на своем автомобиле прямо на левую полосу движения! Не самый удачный способ для выражения моего бьющего через край индивидуализма и совсем неблагоприятный для тех, кто едет мне навстречу в конформистском стиле по той же улице! Точно так же можно вообразить себе бунтующую ‹против основ› девушку-подростка, которая курит, приходит домой за полночь и встречается с каким-то парнем только потому, что это не по нраву ее родителям. Ее поведение демонстрирует не столько независимость, сколько антиконформность, наша героиня не думает самостоятельно, а автоматически поступает наперекор желаниям и ожиданиям окружающих.

В то же время у меня нет намерения утверждать, что конформность всегда адаптивна, а нонконформность - нет. Существуют ситуации, в которых конформность может оказаться разрушительной и привести к трагическим последствиям. Более того, даже те, кто принимает решения, обладая достаточными знаниями и профессиональной изощренностью, могут пасть жертвами некоторых видов социального давления, заложенных в процедуры принятия групповых решений. Рассмотрим ряд примеров.