Читать «Лизочкино счастье» онлайн - страница 60

И через две минуты бледная, трепещущая Мэри появилась перед своим учителем.

— Мэри Ведрина, — строго обратился к ней Томин, — я требую от тебя полного и чистосердечного признания. Малейшая уловка увеличит только твою вину. Здесь нет у тебя больше ни подруг, ни товарищей — мы все твои судьи! А суд должен быть справедливым и решить, чего достойно твое поведение по отношению несчастной Лизы. Рассказывай же все, что ты сделала с нею, только говори правду, Мэри, потому что новая ложь не поможет тебе.

Мэри, вся дрожащая от стыда и страха, обвела глазами своих подруг и товарищей. Но все дети смотрели на нее теперь с нескрываемой враждою. Даже Кэт, которая была дружна с нею, отвела глаза в сторону, чтобы не встречаться взглядом с глазами Мэри. И глядя на все эти суровые детские лица, Мэри поняла, что никогда никто из детей не простит ей её поступка с их любимицей и что ничье сердце не сжалится над нею.

— Ну, так что же! Они ненавидят меня, я ненавижу их—и мне нечего бояться! — решила злая девочка и торжествующим, злорадным тоном начала рассказывать все, начиная со съеденного ею торта Павлика и кончая её сделкой с мнимым итальянцем Томазо, которому она дала слово так или иначе привести к нему Лизу.

Девочка говорила все это, нисколько не смущаясь, точно рассказывала самые хорошие, а не скверные дела.

— Я вижу, что ты не только не раскаиваешься, но даже гордишься твоими дурными поступками, — строго произнес Григорий Григорьевич. — Ну, дети, скажите мне, чего достойна Мэри Ведрина? Произнесите ваш приговор над нею. Я рад, что все вы, несмотря на ночное время, собрались здесь… Это уже доказывает, что вы любите Эльзу и верите, что она ничего не сделает дурного! За дурную девочку вы не беспокоились и не тревожились бы так сильно! Будьте же справедливы до конца. Ты, крошка, — обратился Григорий Григорьевич к маленькой Вале, несмотря на поздний час бодрствовавшей вместе с большими детьми, — скажи мне ты раньше других, чего достойна Мэри?..

— Я не люблю Мэри! — вскричала малютка. — Она так измучила бедную Лизу, что я не хочу ее видеть никогда, никогда больше!

— Да, да, — подхватили дети, — Валя права: мы не хотим играть и работать с Мэри. Пусть она уезжает домой и как можно скорее!

— Ты слышала? — обратился Томин к пристыженной девочке, — они не хотят тебя, и в этом виновата только ты сама и твое злое сердце. Завтра же ты соберешь свои пожитки, я провожу тебя на вокзал и дам знать твоим родным, чтобы они встретили тебя в Петербурге.

Мэри ничего не отвечала. Низко опустив голову, вышла она из комнаты, стыдясь поднять глаза на своих маленьких судей. Когда шаги её затихли, Григорий Григорьевич снова обратился к детям:

— Вы рассудили справедливо, — сказал он. — Мэри достойна такого строгого наказания. Её удаление из кружка принесет только пользу. Вы знаете пословицу: «Худая трава из поля вон». А Мэри была именно такою худою травой и ничего не могла принести, кроме вреда и неприятности. А теперь, мои дорогие, — прибавил он, ласково оглядывая знакомые юные личики, — укладывайтесь-ка спать, да не забудьте помолиться Богу о скором исцелении вашего бедного, маленького друга.