Читать «Последняя побудка» онлайн - страница 103

Работы было столько, что у старика не было возможности поговорить с Прентисом. Наконец он нашел его у реки и, сев рядом с ним в темноте, спросил:

– Может быть, как-нибудь поладим? Парень молча посмотрел на него.

Старик продолжал сидеть, и вскоре Прентис встал, чтобы уйти. Он повернулся и посмотрел на него.

– Дело не в вас. А во всем остальном.

И ушел.

Старик не мог этого понять, не мог приспособиться к его быстрой смене настроения. Он уже привык, что мальчик все время рядом. Теперь, без него, ему как будто чего-то не хватало.

Прентис прекрасно все понимал, собственно, старика не в чем было обвинить. Он весь день думал и сказал именно то, что считал нужным. Дело было не в старике. А во всем остальном. Во всей этой проклятой чертовщине. Он ненавидел ее, а старик являлся ее воплощением. Нельзя же обвинить старика в том, что он занимается единственным делом, которое знает. Для него все это было нормально. Но не для Прентиса. Ему было чуждо все то, что приходилось делать. Сражения, ружья, лишения. И это Богом забытое место. Он никогда прежде не понимал, что значит это выражение. А это как раз и была та самая местность. И эта экспедиция тоже – как будто на них лежало проклятие. Даже сейчас, у реки, под деревьями, ему было немного лучше только потому, что это напоминало ему север. Все-таки надо было ему сохранить ферму, остаться там, работать, следить за сменой времен года, ухаживать за посевами. Теперь ему не терпелось покончить со всем этим, вернуться домой, начать все сначала и постараться, чтобы земля хорошо плодоносила.

Он оглянулся на старика и понял, что нужно ему все объяснить. Но Прентис не мог себя заставить. Он поднял такую бучу, что теперь не мог переступить через свою гордость. И не только это. Внутри была какая-то пустота, которая не давала ему ничего делать. Он просто не мог себя заставить. Ему хотелось только дремать, откинувшись на седло, около этой реки или под тем деревом, и ждать, пока пройдет время и он сможет вернуться домой. Он говорил себе, что это просто реакция на сражение, что это естественное чувство, и оно пройдет, но знал, что это неправда. Он получил удовольствие. Потом чары рассеялись, и остались только головы, которые он прострелил, порезы на телах людей, которых пытал Календар, запах тел. И понимание. Теперь он не мог выносить себя самого, не мог выносить старика и всех остальных тоже, не мог выносить того, частью чего он сейчас был. И хотел, чтобы все побыстрее кончилось. Он пытался найти виновных, но не мог. Да, у них были свои цели; но ведь и у Вильи были свои. Свои цели были у старика. И у всех. Ему это казалось концентрическими кругами. Прентис хотел вырваться из них, убежать, отказаться от всего этого, но он знал, что никогда такого не сделает. И это его добило. Именно понимание, что он никогда не вырвется из круга, что, пока на свете живут люди, у них существуют цели; и ему хотелось одного: чтобы его оставили в покое. Он смотрел на старика и не чувствовал к нему ничего, кроме жалости, и точно знал, что об этом он ему никогда не скажет.