Читать «Долли» онлайн - страница 29

А Пушкин в это время завел увлекательную беседу об Отечественной войне, поводом которой послужил портрет знаменитого отца Елизаветы Михайловны. Заговорили о прекрасной архитектуре города, о колоннаде Казанского собора.

— Кто делал эти колонны? — поинтересовалась Долли.

Пушкин поднялся из кресла, отошел к стене. Стоя под портретом Кутузова, засунул руки в карманы брюк, заговорил вдохновенно:

— Это Суханов. Простой русский человек. 1768 года рождения, из деревни Завотежице Вологодской губернии. Сын пастуха. В четырнадцать лет был он грузчиком, затем бурлаком. А потом поехал в Петербург и стал лучшим каменотесом по камню и мрамору. Колоннада Казанского собора и гранитные колонны внутри собора — это дело его рук.

Долли с интересом слушала поэта. Она ничего этого не знала и, кроме того, речь Пушкина была так необычно горяча.

— Гранитный монолит для Александровской колонны был добыт по способу Суханова.

Пушкин пересек комнату и снова опустился в кресло.

— Бестужев в журнале «Сын отечества» в 1820 году писал: «Мы ищем удивительных вещей в чужих краях и проходим мимо сих чудных, неимоверных колонн с самым обыкновенным любопытством... Суханов одним опытом дошел до того, что может выломать такой кусок камня, какой ему угодно».

— Интересно! — сказала Долли. — Вы даже на память пересказываете Бестужева. У вас, господин Пушкин, отличная память. Кстати, это тот самый Бестужев, что был в заговоре против царя?

— Тот самый.

Елизавета Михайловна дала возможность Пушкину помолчать, понимая, что вопрос дочери на какое-то мгновение вернул его к грустным воспоминаниям, и тогда сказала:

— Расскажите, пожалуйста, моей «иностранке», кто выломал и как доставлена была скала, на которой возведен памятник Петру Первому.

Пушкин улыбнулся:

— Скажу, если дозволите. Памятник Петру Великому сделан скульптором Фальконе, который хотел, чтобы пьедесталом памятника служила цельная «дикая скала».

И он рассказал, как в 1768 году крестьянин Семен Вишняков, замечательный плотник и каменотес, добытчик камня, предложил Академии художеств для пьедестала «гром-камень», названный так потому, что молния образовала в нем глубокую трещину. Этот камень находился в 12 верстах от Петербурга, а весил 100 тысяч пудов. Способ, как перевезти камень, предложил один кузнец, имя которого осталось неизвестным. А грек Карбюри Ласкари, приехавший в Россию, чтобы поживиться, за 20 рублей купил у русского умельца способ передвижения камня. Слава и деньги достались ему.

— Долго рассказывать, как была сооружена доставка камня. Двигали его до Финского залива четыреста человек четыре месяца. А по воде перевозили на специальном грузовом судне. 26 сентября 1770 года камень водрузили на Сенатской площади. Еще будете проверять мою память? — с улыбкой осведомился Пушкин.

Дамы отказались.

Разговор перешел на другие темы.

Долли с интересом слушала рассуждения поэта о политике, умные, неожиданные, иногда, с ее точки зрения, неверные. Но она не вмешивалась в разговор. Пушкин еще не знает, что она не такая, как другие женщины великосветского Петербурга: блестяще знакома с мировой политикой, интересуется ею, что ее называют женщиной мужского ума и способностей.