Читать «Выдумки на любой вкус» онлайн - страница 47
Хуан Хосе Арреола
Процедура голосования повторялась дважды, и дважды избранные коллеги брали самоотвод, называя в качестве причины недостаток заслуг перед Союзом или же времени для исполнения столь почетной обязанности.
Союз рисковал оказаться в весьма щекотливом положении. В зале сгущалась атмосфера нервозности и страха. Священник, пытаясь сохранять внешнее спокойствие, не единожды вынужден был доставать платок, чтобы отереть пот со лба.
Третье голосование, результатов которого присутствующие ждали, как оглашения приговора, назначило исполняющим обязанности президента — кого бы вы думали? — господина Гальвеса. После того, как господин священник дрожащим голосом зачитал решение собрания, раздались аплодисменты, пожалуй, более бурные, чем в предыдущие два раза. Ко всеобщему удивлению, господин Гальвес не только согласился с избранием, но и поблагодарил оказавших ему доверие за эту, по его словам, «еще не заслуженную им честь». Он пообещал неустанно работать на благо нашего общего дела, для чего попросил поддержки всех членов Союза, обратив в особенности внимание на тех, кто носит звание «Заслуженных».
Господин священник с облегчением вздохнул, в последний раз вытер пот со лба и в ответ на речь господина Гальвеса произнес нечто, из чего следовало, что перед нами не кто иной, как «еще один героический легионер христианского воинства».
Присутствующие обступили вновь избранного. Волей случая я оказался рядом, и я с отвращением вспоминаю неискреннее объятие, которым был вынужден наградить господина Гальвеса.
Я понял, что никогда не смогу стать таким, как Вирджиния, и что мне к тому же никоим образом не хотелось бы этого.
Для того чтобы видеть только красоту, приходится закрывать глаза на реальный мир, по крайней мере, на большую его часть. Жизнь представляет собой, несомненно, прекрасный пейзаж, но на его фоне происходят тысячи грустных и грязных событий.
Похоже, что вести дневник входит в моду. Совершенно случайно на глаза мне попалась раскрытая тетрадка Марии, лежащая на ее столе. Сразу же поняв, что записи имеют исключительно личный характер, я отодвинул тетрадь от себя. Тем не менее несколько строчек, которые я непроизвольно успел прочитать, глубоко врезались мне в память. Звучат они так: «Мой начальник очень добр ко мне. Впервые в жизни я ощущаю себя под защитой и покровительством великодушного человека».
Сознание того, что, читая чужой дневник, я преступаю границы дозволенного, победило проснувшееся во мне греховное любопытство, и я поспешил вернуть тетрадь на место. Я был тронут и смущен — так можно коротко описать испытываемое мною в тот момент чувство.
Неужели в мире есть человек, которому я помогаю и которого защищаю от излишних тягот? Хочется плакать от счастья. Вызвав в памяти образ сеньориты Марии, я ощущаю, как сердце мое переполняется столь долго сдерживаемыми чувствами.
