Читать «Лилюли» онлайн - страница 24

Рабочий. Да по мне пусть болтают... Ну, а слушать их — это уж извините! Я занят, у меня дела. Эй вы, ну-ка там, пропустите!

Дипломаты. Назад! Проход запрещен, пока не будет сей мост торжественно освящен!

Рабочие. И долго же нам ждать?

Дипломаты. Сколько полагается.

Тощие (покорно). Ну, ничего. Когда-нибудь все кончается.

Полоний (поднимается на трибуну). Любезные сограждане и братья — братья с той стороны и с этой, а может быть, и с третьей (третьей-то, собственно говоря, нету, но это не относится к данному предмету) — словом, повторяю, сограждане и братья, наша задача — все человечество объединить и всех людей как бы в единое тело совокупить... Мужчин, женщин... (Общий хохот.) Клянусь честью!.. Итак, я прибыл благословить этот желанный союз — желанный, конечно, в будущем... А будущее это не завтра и не на той неделе... Вот почему мысль об этой высокой цели для нас всех столь пленительна, приятна, удобна и не стеснительна... Прекрасная тема для тостов и банкетов. Уж, поверьте, я разбираюсь в этом! Я сам делегат Мирного съезда. (Рекомендуется.) Полоний Модест-Наполеон (имя Наполеон дали мне при крещении, а Модест прибавили, чтоб не повергать слабых духом в смущение... А так вообще я человек очень простой — добряк, говоря между нами...) Как видите, награжден многими орденами. (Показывает.) Вот орден Камчатки, вот Занзибара, Каттегата, Карачи, Гауризанкара... (Поворачивается спиной.) Тут тоже есть кое-какие отличья... Но полностью их показать не дозволяют приличья... (Опять поворачивается лицом; самодовольно.) Клянусь честью! Это меня, кстати, ни к чему не обязывает... От слова, как говорят, не станется... Итак, друзья мои братья, то есть те, кто будет мне братом завтра, или послезавтра, или несколько позже, — я прибыл сюда, дабы приветствовать сей мост, сей длинный мост, сей пышный мост, сей мощный мост...

Все. Мо-мо-мо-мост!

Полоний. Сей мост единения и любви, который с берега на берег простирается и в небо, как радуга, упирается! Трогательный символ того дня, что еще не пришел (но он придет, только, боже упаси, не надо его торопить), — того великого дня, когда все государства разоружатся, стены между нациями сокрушатся и народы все без изъятья кинутся друг другу в объятья, когда хищный волк и кроткая овечка будут травку щипать на лугу у речки и, расточая взаимно ласки, делать друг другу глазки, когда рабочий в любой день недели будет до полдня нежиться в постели, а банкиры и биржевики разделят с ним свой винный погреб и свои пуховики, когда будут сданы в музеи пушки и фузеи, а заодно и правители, тайных договоров составители, когда разоблачены будут дипломатические враки и окончательно засвистят все раки... Этот день безусловно настанет, только сейчас еще немножко рано... И мы не имеем никакого намерения вас лишать прежде времени войн, нищеты, аферистов, дельцов и разнокалиберных подлецов. Ничего не поделаешь, спорь не спорь, а в детстве приходится переносить корь! Так что станем этого вожделенного дня дожидаться, а тем временем в сыпи ходить и чесаться... Значит, такой уж искус человеку дан!