Читать «Спознаться за сходные деньги...» онлайн - страница 2

«О Солон, ты сделался благодетелем для народа: в этом учреждении ты усмотрел его благо и спокойствие! Ты устроил дома, в которых поместил для общественных нужд женщин, купленных тобою и служащих для того, чтобы отдавать свои ласки всякому, кто за это заплатит. Этим ты предусмотрел и предупредил большой вред и неизбежное зло!»

Вот так – ни больше, ни меньше.

Дешевле ночлежницы с Лиговки

Обол – монета, служившая пропуском в античный публичный дом, была не самой мелкой денежной единицей древней Эллады, как полагают некоторые. Один обол равнялся восьми халкам, и, в свою очередь, шесть оболов составляли драхму. Существовали и две более крупные единицы: мина – 100 драхм, талант – 60 мин. Любопытно, что за тот же обол мифологический Харон перевозил души умерших через подземную реку Стикс в Аид, царство мертвых.

Матрос древнегреческого судна, свободный гражданин, получал 2–3 обола в день, плюс его кормили. Цена посещения публичного дома была, таким образом, для него вполне приемлемой.

Различные российские авторы называют покупательным эквивалентом обола 7, 10, или 12 копеек уровня 1913 года (современную отечественную «валюту» с ее деноминациями, инфляциями, дефолтами и прочим оставим в стороне). Получается, что древнегреческая проститутка стоила даже дешевле обитательницы дореволюционных ночлежек Лиговки и Сенной, чья «сексуальная услуга» оценивалась в 20–30 копеек. Для сравнения: тарелка щей и рюмка водки в дешевом трактире для «черного люда» стоили 10–15 копеек. А вот книги были подороже. Например, отдельные издания в виде брошюр пьес А. Н. Островского Петербургского издательского товарищества «Просвещение» стоили от 30 до 70 копеек, сочинение К. Маркса «Нищета философии» тянуло на 39 копеек. Книги же в «изящном коленкоровом переплете» стоили несколько рублей.

Заметим, что рубль в те времена был вполне конвертируемой валютой и стоял выше франка и марки. А на доллар Северо-Американских Соединенных Штатов, как на всемирный денежный эквивалент, он и вообще поплевывал.

Достояние республики

Гетеры, не обитавшие, само собой, в диктериадах, занимались своим ремеслом совершенно свободно, публично. Если афинянину нравилась какая-либо гетера, он писал ее имя на стене храма, добавляя к нему несколько лестных эпитетов. Каждое утро гетеры посылали своих рабынь читать надписи, и если те в их числе обнаруживали имя хозяйки, то передавали ей, и прелестница в знак согласия на встречу отправлялась в храм и дожидалась поклонника около «своей» надписи. Нередко любовный торг совершался и у подножия той или иной статуи, воздвигнутой в честь знаменитого гражданина.

Какого бы разряда гетера ни была, ее положение в Древней Греции все же зависело от властей и было официальным. Например, она не имела права самовольно оставлять пределы республики, не испросив на это разрешения архонтов. А эти почтенные мужи давали его только в тех случаях, когда были уверены, что уезжающая красавица вернется обратно и не осиротит своим отсутствием родные Афины.

Девушка включена в счет