Читать «Закат и падение Римской Империи» онлайн - страница 126

Благоразумные наставления Севера никогда не оказывали прочного влияния на ум его сына, который хотя и был в не­которой мере одарен умом и красноречием, но вовсе был ли­шен и здравомыслия, и человеколюбия. Сохранять привя­занность армии и не обращать никакого внимания на осталь­ных подданных - таков был опасный и достойный тирана принцип, которого придерживался Каракалла. Но щед­рость его отца сдерживалась благоразумием, а его снисходи­тельность к солдатам умерялась его твердостью и личным влиянием, тогда как беспечная расточительность сына была политическим расчетом в течение всего его царствования и неизбежно вела к гибели и армию и империю. Энергия сол­дат, вместо того чтобы крепнуть от строгой лагерной дисцип­лины, улетучивалась среди роскоши городской жизни. Чрез­мерное увеличение жалованья и подарков истощало насе­ление для обогащения военного сословия, тогда как чест­ность и бедность - главные условия для того, чтобы солдат держал себя скромно в мирное время и был годен для дела во время войны. Каракалла со всеми обходился надменно и гор­до, но среди своих войск он забывал даже о свойственном его положению достоинстве, поощрял их дерзкие фамильярно­сти и, пренебрегая существенными обязанностями военачальника, старался подражать простым солдатам в одежде и в привычках.

Ни характер, ни поведение Каракаллы не могли внушить ни любви к нему, ни уважения, но, пока его пороки были вы­годны для армии, он был огражден от опасностей мятежа. Тайный заговор, вызванный его собственной недоверчиво­стью, оказался гибельным для тирана. Преторианская пре­фектура была разделена между двумя приближенными. Во­енный департамент был поручен Адвенту, скорее опытному, нежели способному военачальнику, а заведование граждан­скими делами находилось в руках Опилия Макрина, который возвысился до такого важного поста своей опытностью в де­лах и своими достоинствами. Но доверие, которым он пользовался, менялось вместе с причудами императора, и его жизнь зависела от малейшего подозрения и от самых непред­виденных случайностей. Один африканец, очень хорошо умевший предсказывать будущее, стал распускать - из злобы или из фанатизма - опасный слух, что Макрину и его сыну суждено стоять во главе империи. Этот слух распространил­ся по провинциям, и, когда предсказателя доставили в Рим закованным в цепи, он не переставал утверждать в присутст­вии городского префекта, что его предсказание сбудется. Этот сановник, получивший самое настоятельное приказа­ние собирать сведения о преемниках Каракаллы, немедлен­но сообщил о данных африканцем на допросе показаниях императору, который находился в то время в Сирии. Но, не­смотря на спешность казенных курьеров, один из друзей Макрина нашел возможность известить его о приближаю­щейся опасности. Император получил письма из Рима, но так как он был в ту минуту занят тем, что происходило на бегу, то он, не раскрыв, передал их преторианскому префек­ту с приказанием распорядиться касательно неважных дел, а о самых важных сделать ему доклад. Макрин узнал из писем об ожидавшей его участи и решился предотвратить ее. Он воспользовался неудовольствием нескольких военачальни­ков низшего ранга и употребил в дело готового на всякое преступление солдата по имени Марциал, который был ос­корблен тем, что его не произвели в центурионы. Благоче­стие Каракаллы внушило ему желание отправиться из Эдессы на богомолье в знаменитый храм Луны, находившийся в Карре. Его сопровождал отряд кавалерии; но когда ему понадобилось сделать во время пути небольшую остановку и ког­да его телохранители стояли в почтительном от него отдале­нии, Марциал подошел к нему, как будто для того, чтобы оказать ему какую-то услугу, и заколол его кинжалом.