Читать «Закат и падение Римской Империи» онлайн - страница 102

Среди всеобщей радости мрачный и гневный вид претори­анской гвардии обнаруживал ее тайное неудовольствие. Она неохотно подчинилась Пертинаксу, так как она боялась строгостей прежней дисциплины, которую он хотел восста­новить, и сожалела о своеволии, которому предавалась в предшествовавшее царствование. Ее неудовольствие втайне поддерживалось ее префектом Лэтом, слишком поздно заметившим, что новый император готов награждать за службу, но не позволит управлять собою фавориту. В третий день царствования Пертинакса солдаты захватили одного сенато­ра с целью отвезти его в свой лагерь и провозгласить императором. Вместо того чтобы прельститься такой опасной чес­тью, испуганная жертва преторианцев спаслась от их наси­лий и нашла себе убежище у ног императора.

Вскоре после того один из выбиравшихся на год консулов, Созий Фалько, - отважный юноша, принадлежавший к древнему и богатому роду, - увлеченный честолюбием, вос­пользовался отъездом Пертинакса на короткое время из Ри­ма, чтобы составить заговор, который был подавлен благода­ря поспешному возвращению императора в столицу и его энергичному образу действий. Фалько был бы приговорен, как общественный враг, к смертной казни, если бы его не спасло настоятельное и чистосердечное заступничество ос­корбленного императора, который упросил сенат не допу­стить, чтобы чистота его царствования была запятнана кровью даже виновного сенатора.

Эти обманутые ожидания только усиливали раздражение преторианской гвардии. 28 марта - только через восемьдесят шесть дней после смерти Коммода - в ее лагере вспыхнуло общее восстание, которого не могли или не хотели подавить военачальники. От двух - до трехсот самых отчаянных сол­дат, с оружием в руках и с яростью во взорах, направились около полудня к императорскому дворцу. Им отворили воро­та товарищи, стоявшие на часах, и служители прежнего дво­ра, вступившие в заговор против жизни не в меру доброде­тельного императора. Узнав об их приближении, Пертинакс не захотел искать спасения ни в бегстве, ни в укрывательст­ве, а выйдя к ним навстречу, стал доказывать им свою собст­венную невиновность и напоминать о святости недавно при­несенной ими присяги. При виде почтенной наружности и величавой твердости своего государя они как будто устыдились своего преступного намерения и простояли несколько минут в безмолвной нерешительности, но отсутствие всякой надежды на помилование снова возбудило в них ярость, и один варвар, родом из Тонгра, нанес первый удар Пертинаксу, который тотчас вслед за тем пал от множества смер­тельных ран. Его голова, отрезанная от туловища и воткну­тая на пику, была с триумфом отнесена в лагерь преториан­цев на глазах опечаленного и негодующего народа, оплаки­вавшего незаслуженную гибель отличного государя и скоро­преходящие благодеяния такого царствования, воспомина­ния о котором могли только усилить горечь предстоявших бедствий.