Читать «Завещание ночи» онлайн - страница 68

Тогда он был кем-то вроде военного представителя при нашей миссии в Туве, но я думаю, что он уже связался и с госбезопасностью. Это одна из характернейших его особенностей — во все времена, при всех режимах безошибочно делать ставку на самого сильного и мгновенно адаптироваться ко всем меняющимся условиям… Он был очень обходителен тогда. Приятные манеры, вкрадчивый голос. Иногда только сквозило в нем какое-то странное полупрезрение, что ли, но я относил это за счет естественного превосходства человека военного перед нами, «штафирками"…

— Одну минуту, — прервал я его. — Вы говорите, что в 40-м он был военпредом при нашей миссии. Это было 50 лет назад. Сколько же, по-вашему, ему лет сейчас?

— Две с половиной тысячи, приблизительно, — не задумываясь, ответил Роман Сергеевич. — Точнее сказать не могу, поскольку перевести Свитки Итеру до конца не успел…

Я восхищенно присвистнул. Размах старика начинал мне нравиться.

— Не свистите в помещении, молодой человек, — тут же заворчал он. — В наше время даже самые удивительные истории выслушивались совершенно спокойно, а подобное выражение эмоций есть проявление недоверия к рассказчику.

— Простите, — сказал я. — Вырвалось. Но тогда получается, что в битве при Талассе участвовал он сам? В натуральном виде?

— А вы как думали? — так же ворчливо поинтересовался старик. — Итеру практически бессмертны, а Хромец, к несчастью, один из них… Так что и при Талассе сражался он сам, и в Кахамарке побывал он же…

— Кстати, — снова перебил я его, — а что такое «Итеру»?

— Это шумерское слово. Означает оно приблизительно — «охранители», «наблюдатели».

— А на каком языке был написан манускрипт? — не унимался я.

— Это была билингва, двуязычный документ. Одна часть была исполнена древним иератическим письмом, другая — коптским. Я читал по-коптски, как вы сами понимаете.

— Разумеется, — вежливо сказал я.

— Мы все время отвлекаемся, — раздраженно заметил Лопухин. — Вы задаете много ненужных вопросов, молодой человек. Позвольте, я все же буду рассказывать о главном…

Я кивнул.

— Итак, Хромец… Звали его тогда Андрей Андреевич Резанов, но это, видимо, тоже не имеет значения, поскольку сейчас у него наверняка другое имя… Я был настолько наивен, что рассказал ему о дацане и о Свитках Итеру, хотя, признаться, думал, что военному это вряд ли может быть интересно. Однако он тотчас же загорелся и начал уговаривать меня показать манускрипт. Это было сопряжено с целым рядом сложностей, но и отказать Резанову мне было трудно. Представьте себе: боевой офицер, герой Халхин-Гола, весь в орденах и шрамах, просит вас… Хотя нет, молодой человек, вряд ли вы это в состоянии себе представить, у вас совершенно иная система ценностей… Короче говоря, я согласился. Слишком поздно узнал я, что ему нужны были не Свитки Итеру –их-то он знал наизусть, — а хранившийся в дацане драгоценный предмет, который ныне он называет раритетом…

— Чаша? — спросил я напрямую.

Роман Сергеевич вздрогнул.

— Чаша, — повторил он как бы с сомнением. — Чаша… — И вдруг совершенно другим, с нотками любопытства, голосом осведомился: — А вы откуда об этом знаете, молодой человек?