Читать «Книги мёртвых» онлайн - страница 3

Ряд знакомых, у которых пересекались пути Ханина, Недолина и мои, поведали историю тетради и ее поисков. Замечу, что о Ханине до сей поры я ничего не слышал, хотя это казалось весьма странным: круг его общения был весьма невелик, а сферы наших интересов соприкасались.

Рассказы третьих и четвертых лиц, их впечатления о дотошных поисках Константина и мои собственные разыскания составили мешанину, в которой нелегко было разобраться -- где ханинское, а где недолинское. Оставалось проглотить все как есть. Что я и не преминул сделать.

2

Насколько мне удалось выяснить, первотолчком исследований Ханина (или, по крайней мере, то, что, в свою очередь, удалось восстановить или интерпретировать Недолину), пробавлявшегося до сей поры гаданием на кофейной гуще в салонах московского полусвета, снятием мелких порч и разоблачением шарлатанов, выдающих себя за магов, и выявлением тщательно законспирированных магов, ни за кого себя не выдающих, явилось, к его же удивлению, небезызвестное, а ныне полузабытое высказывание тогдашнего президента Соединенных Штатов Америки Рональда Рейгана, обозначившего нашу страну Империей Зла.

Недолин полагает, что именно абсолютно немотивированный факт сбоя несокрушимых и легендарных идеологических структур настолько поразил Ханина, что он трижды зафиксировал свое удивление в пропавшей рукописи. По крайней мере три разных источника вспоминают об этом месте в заметках Ханина, а поскольку описания эти не совпадали, то следовал вывод, что имело место троекратное воспроизведение первотолчка.

Итак, была попрана аксиома любой пропаганды -- для успешной промывки мозгов своего или чужого населения обработка должна вестись монологично, однонаправлено, не допуская ни в коем случае диалога. Противник как бы не существует в действительности, его доводы и контрдоводы игнорируются. Уже в самой аксиоматике пропаганды заложен солипсический заряд большой разрушительной силы, но тогдашнее окостенелое политизированное сознание Ханина (разумеется, в оценке Недолина) проигнорировало этот момент. Впрочем, уподобляясь им, проигнорируем и мы.

Какими только отборными выражениями не клеймили закордонные враги последнюю Европейскую Империю за последние семь десятилетий, как ни кляли, но почему-то относительно безобидное сочетание двух слов -- "Империя! Зла!" -- распалило идеологов, агитаторов и сочувствующих.

Погрузившись в грязные волны однопартийной риторики, Ханин вынырнул весь в дерьме, но ответа на вопрос таки не нашел. Знакомство с куцыми обрывками западных публикаций и внимательное слушание радиоголосов тоже не дало ответа на вопрос: "Почему возникла столь неадекватная реакция, какие тайные мозоли державы отдавлены, где тот гнойник, вскрытия которого убоялись?" Суть триединого вопроса имела и внешнее оформление -- почти детская обида и надутые губки вождей всех ранжиров.

Ханин зашел с другого конца или, для любителей образов, заплыл с другого берега. Пусть -- Империя Зла! Но как мог возникнуть такой образ? Искать ответ в ассоциированной ряду бывшего киноактера, насмотревшегося фильмов про звездные войны -- хорошая работа для психоаналитика. Ханин же догадывался, и в этом, как мне рассказывали, Недолин готов был поклясться, что здесь сфера профессиональных интересов не психоаналитиков, а специалистов иного рода, к коим, естественно, он причислял и себя.