Читать «Пожинатели плодов» онлайн - страница 189

4.

Незапертая калитка распахнулась настежь — и Степан обмер: пятнистое чудо-юдо ввалилось во двор, налитыми кровью свирепыми глазами уставилось на Гасилова; с ярко-алого языка, высунутого промеж огромных белоснежных клыков, капала слюна.

Заметив, что собачищу крепко держит на поводке коренастый чернявенький мужичок с бородкой, Степан поуспокоился. А тот, заломив бровь, прищуривая цыганский, с грустинкой, глаз, вопросил, растягивая слова:

— Ты по фамилии Гасилов будешь?

Получив в ответ растерянный кивок, он отпихнул ногой собачью морду и протиснулся во двор. Одет был незнакомец в невзрачный пиджачишко и спортивные с яркими лампасами штаны; за плечом на широком ремне вниз грифом висела гитара.

— Савва я, не помнишь? Брательник твой.

Обняться бы положено, но Степан лишь недоверчиво пожал протянутую ему маленькую ладошку.

— Ты, это самое… — брательник откинул полу пиджака и блеснул стеклом посудины. — Организовал бы, а?

— Я мигом! — Степан, отбросив всякую настороженность, метнулся в дом за стаканами и закусью несказанно обрадованный — тут без разницы, хоть родственник, хоть хрен с большой дороги или черт с рогами.

Савку, черноголового шустрого пацана, лет на пять постарше, он помнил смутно — едва померла бабка Анна, тот с матерью уехал на житье в большой город. По родне потом разнеслось, что, повзрослев, Савва вышел в большие люди — работал следователем; кое-кто из земляков видал его в милицейской форме. Но точно все были поражены, когда узналось, что Савва Гасилов вдруг стал… попом. Прикатив за какой-нибудь надобностью в областной центр, городковская родова норовила непременно заглянуть в собор, где, тихо в ладошку ахая, признавала в обросшем курчавой бородкой, облаченного в широкую «греческую» рясу служителе незабвенного Савву. Тот, видимо, предполагая присутствие ближней и дальней родни, неприступно хмурил брови, поглядывал грозно. Но родня и так к нему лобызаться не лезла, побаивалась, а уж дома-то россказней было! Эх, Савва, высоко ты взлетел, не нам чета!

Потом зловредный слушок прошел, что Савву-то из попов турнули, только кто этому верил, а кто нет…

Степан Гасилов, поправив головушку, приглядывался теперь к гостю с благодарно занявшейся, наконец, братской любовью; Савва, опровергая напрочь сплетни сгорающих от черной зависти земляков, оказался свойским мужиком: устроился поудобнее на чурбаке вместо стула, взял гитару, тронул струны и запел:

— Гори, гори, моя звезда!..

Он устроил во дворе гасиловского дома настоящий концерт.

Захмелевший Степан, пустив слезу, попытался, подвывая, подтягивать да куда там! Заслушав Саввин сочный баритон, замедляли шаги прохожие на улице, соседи пораскрывали окна; пел Савва не блатную похабщину, какую услышишь из любой подворотни, а песни — их и по радио не всякий день крутят: «У церкви стояла карета…», «Вот кто-то с горочки спустился…» Степан, и половины слов не зная, затосковал бедный.