Читать «Пожинатели плодов» онлайн - страница 107

В новые настоятели монастыря рвался Паисий, но братия мудро рассудила: выбрали самого кроткого и смиренного. И князь Юрий, наслышанный о молитвенности Григория, уме незаурядном, заложил перед правящим архиереем нужное словцо…

Не хотел, не желал этого Григорий — ни суетности служебной, ни высоких почестей, ни навязчивой ласки родни, а единения с Богом, суровой постнической жизни жаждала его душа! Невозможно смотреть одним оком на землю, а иным на небо!

«Помоги, Господи! Вразуми раба твоего!..» — молился он денно и нощно.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Юродивые и Зерцалов.

ВСЁ ТЕ ЖЕ СОВЕТСКИЕ ГОДЫ

Со своим «спасителем» Сашкой Бешеном Валька встретился вскоре опять. Бежал мимо дорофеевского дома и — глядь! — Ваня Дурило на крыльце стоит и не просто на настиле или на ступеньках, а залез на столбик, к котором когда-то крепились перильца, и, выстаивая на одной ноге, размахивая руками, кричит заливисто петухом.

Разевшего рот Вальку едва не сшиб с ног выскочивший из ворот рассерженный участковый.

— С дураков какой спрос! — пробурчал он, окинув парня неприязненным и в то же время смущенным взглядом.

А с крыльца неслось:

— Ки-ка-ре-ку! Ура, дурдом! Кругом — дурдом! Вся жизнь — дурдом! Ки-ка-ре-ку!

Выглянул из-за калитки Бешен, заметив Сатюкова, поманил его пальцем.

Валька, сторожко косясь на по-прежнему торчащего на одной ноге на столбике оборванца, поднялся вслед за Сашкой по скрипучим ступенькам крыльца.

В горнице на непокрытом столе стояла кой-какая посуда, была разложена немудреная закуска. На табуретке сидел зачуханный смердящий старикашка Веня Свисточек и, вздергивая по-птичьи головенкой с реденькими белыми волосиками, поглядывал на вошедших невинными, на удивление чистыми глазами.

Позади Вальки и хозяина с кряком захлопнул дверь соскочивший со своего насеста придурочный Вага.

Сатюков, присев на краешек лавки, чувствовал себя неуютно и неловко. Свисточек, все так же невинной выцветшей лазурью глаз пялясь на него, натренированным до автоматизма движением выкинул перед собой ладошку и, расщеперив корявые грязные пальцы, затряс ею перед Валькиным носом: «Гони копеечку!».

Валька и тут чуть было не полез в карман за мелочью, как тогда, еще до армии, в Ильин день — храмов праздник, когда пошли с Сережкой поглазеть на крестный ход.

Опасно: в школе как бы не влетело, но зато спокойно — среди бела дня, не в пасхальную ночь, когда через «ментовское» оцепление прорываться надо.

Проникнуть внутрь храма братаны не решились, остались дожидаться действа, поджимаясь к кирпичам церковной ограды. От скучающих на паперти нищих отделился босой, заросший свалявшимся волосом мужик, сильно прихрамывая, приблизился к ребятам и, закатив дурашливо глаза, двумя сложенными пальцами, принялся молотить себя по губам.

— Дядя, да-дай ку-ку…

Ваньку Дурило ребята знали — известная в Городке личность, но устрашенные его идиотским видом, отошли от дурака на всякий случай подальше и в узком проеме калитки столкнулись с другим убогим, вернее, чуть не затоптали его, сидящего меж положенных поперек дорожки костылей.