Читать «Истории о Рыжем Ханрахане» онлайн
Уильям Батлер Йейтс
Annotation
Представление о близости безумия и гениальности широко распространено в самых разных культурах. Средневековые дворы не обходились без Шута, а монастыри — без Юродивого. Мудрых людей, притворяющихся сумасшедшими, чтобы говорить правду и обличать людскую глупость. Это лишь один аспект "мудрого безумия". У. Йейтс в циклах своих рассказов и стихов показывает личность более сложную. Человека, действительно умственно нездорового, но ставшего проводником влияний "с другой стороны", из духовного мира. Вдохновленного в прямом смысле этого слова — связанного с духом. Человека, через которого говорят боги… — но есть ли кто-то, кто способен серьезно прислушаться к речам "придурка"? Кто-то, знающий, что Истина приходит в разных обличьях, и нелегко отличить ее от банальности "здравого смысла"? И вот Ханрахан, в молодости похищенный "эльфами", неприкаянно бродит по Ирландии, и временами из его уст льются загадочные стихи, временами звучат пророчества…
Рыжий Ханрахан
Плетение веревки
Ханрахан и Кетлин, дочь Хулихана
Проклятие Рыжего Ханрахана
Видение Ханрахана
Смерть Ханрахана
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
Я обязан благодарностью леди Грегори, которая помогла мне переписать "Истории о Рыжем Ханрахане" на прекрасном сельском наречии Килтартана, приблизив их к традициям народа, среди которого странствовал он или некое его подобие, народа, вспоминающего о нем.
Рыжий Ханрахан
Ханрахан, учитель "подзаборной школы"[1], тощий, жилистый, рыжеволосый юноша, вошел в сарай, в коем накануне ночи Самайн[2] сидели несколько деревенских жителей Раньше это был жилой дом; когда его хозяин построил себе жилище получше, то соединил две комнаты прежнего дома, используя его для хранения тех или иных припасов. Огонь пылал в старом очаге, и мерцали свечи, вставленные в горлышки бутылей, и темная бутылка емкостью в кварту стояла на досках, подобием стола наброшенных на два бочонка. Большинство селян расположилось у очага; один из них пел длинную бессвязную песню — про парня из Манстера и парня из Коннота[3], вечно спорящих о достоинствах своих родных мест.
Ханрахан подошел к хозяину дома и проговорил: — Я получил ваше послание; — но, сказав это, он запнулся, потому что старый горец, одетый в штаны и рубаху из неотбеленной фланели и сидевший наособицу у самой двери, уставился на него, вертя в руках старую колоду карт и бормоча под нос. — Не обращай на него внимания, — сказал хозяин. — Это всего лишь чужак, странник, зашедший сюда недавно; мы пригласили его остаться, ведь это ночь Самайн, но думаю я — он не в себе. Прислушайся и сам поймешь, что он бормочет.
Они оба смолкли и смогли разобрать, что старик говорит сам себе, вертя в руках карты: — Пики и Бубны, Смелость и Сила; Трефы и Червы, Мудрость и Довольство…
— Вот такое он все бормочет, добрый уж час, — сказал хозяин, и Ханрахан отвернул взор от старика, словно тот был ему как-то неприятен.
— Я получил весть, — заговорил он снова. — "Он в сарае с тремя своими двоюродными братьями из Килкриста", — сказал мне посланец, — "и с ними еще несколько деревенских".
