Читать «Большой прыжок» онлайн - страница 59

Он отпустил скалу, стиснул зубы и вошел в грот.

13

Люди были еще в движении, и он шел вместе с ними, нелепая негнущаяся фигура среди нагих людей. Нижние выступы были заполнены, но люди поднимались по грубым ступеням, наклонным или извивающимся по стенкам грота. Здесь была тишина, и чувство какой-то застывшей силы. Комин бежал в толпе, направляясь к Паулю Роджерсу. Он чувствовал, что времени у него почти не осталось. Белый огонь рвался из расщелины, великолепный и жуткий.

Комин окликнул Пауля по имени, но голос заглушил шлем, и люди на краю расщелины не услышали его. Они подошли и подняли носилки с телом Стрэнга, и каскад сверкающих цветов полился с них на землю.

Поток на верхних уступах ускорил движение. Бронированные ботинки Комина тяжело стучали по камню.

Медленно, очень торжественно люди наклонили нижнюю часть носилок и дали телу Стрэнга, по-прежнему шевелившемуся, соскользнуть в пропасть.

Все замерли. По выступам пронесся вздох, и наступила тишина, неподвижная, бездыханная, и только Комин, бегущий по краю расщелины, выкрикивал имя Роджерса.

Даже из заглушающего шлема голос его звучал в тишине резко и громко — и люди медленно повернулись к нему. Они далеко ушли в странной жизни, которой жили теперь, были вызваны обратно против воли, и это причиняло им боль. Полотнища огня рвались вверх, изгибаясь над головами, как волны. Их лица, увлеченные и мечтательные, дрогнули от боли, причиняемой гремящим молотом голоса Комина.

Он протянул затянутую в перчатку руку, положил ее на голое плечо Пауля и снова прокричал его имя. И лицо, глядевшее на него сквозь освинцованное стекло, было лицом Пауля Роджерса, каким он знал его всю жизнь, и одновременно не было им. Пауль Роджерс исчез, и его заменил кто-то другой, кто-то за пределами его понимания. Комин убрал руку и вновь ощутил страх.

Колеблющиеся белые огни тянулись к мерцающему потолку, люди ждали на выступах, и глаза, забывшие все знания и дела человеческие, глядели на Комина, и в них было беспокойство. Затем, словно открылась давно захлопнувшаяся дверь, в них появилось узнавание, а затем тревога.

— Не сейчас! — Роджерс говорил неуклюже, с трудом, но настойчиво, и протянул руки, словно пытаясь оттолкнуть Комина. — Не сейчас, не время!

Викри и Киссел — Киссел, который был толст и стар, а теперь похудел, стал без возраста и одновременно изменился — снова повернулись к удивительно яркому огню, не дававшему тепла, и уставились на глубины, из которых он исходил. Люди на уступах стояли неподвижно — белые тени, нарисованные на скале. Глаза их мерцали. Комин закричал. Он не хотел кричать, он обещал Викри не метать им. Но перед ним был Пауль, и слова вырывались сами, независимо от его желания.