Читать «Полное собрание сочинений. Том 3. Произведения 1852–1856 гг. Метель» онлайн - страница 7

– Слышь, Игнашка! влево совсем забрали: правее забирай, под погоду-то. – Или: Чтò кружишь дуром? по снегу ступай, как снег лежит – как раз выедешь. – Или: Вправо-то, вправо-то пройди, братец ты мой! вишь, чернеет что-то, столб никак. – Или: Чтò путаешь-то? чтò путаешь? Отпряжь-ка пегого да пусти передом, так он как раз тебя выведет на дорогу. Дело-то лучше будет!

Сам же тот, который советовал, не только не отпрягал пристяжной или не ходил по снегу искать дороги, но носу не высовывал из-зa своего армяка, и когда Игнашка-передовой на один из советов его крикнул, чтобы он сам ехал передом, когда знает, куда ехать, то советчик отвечал, что когда бы он на кульерских ездил, то и поехал бы и вывел бы как раз на дорогу. – А наши лошади в заметь передом не пойдут! – крикнул он: – не такие лошади!

– Так не мути! – отвечал Игнашка, весело посвистывая на лошадей.

Другой ямщик, сидевший в одних санях с советчиком, ничего не говорил Игнашке и вообще не вмешивался в это дело, хотя не спал еще, о чем я заключал по неугасаемой его трубочке и по тому, что, когда мы останавливались, я слышал его мерный, непрерываемый говор. Он рассказывал сказку. Раз только, когда Игнашка в шестой или седьмой раз остановился, ему, видимо, досадно стало, что прерывается его удовольствие езды, и он закричал ему:

– Ну чтò стал опять? Вишь, найти дорогу хочет! Сказано, метель! Теперь землемер самый, и тот дороги не найдет. Ехал бы, поколе лошади везут. Авось до смерти не замерзнем… пошел знай!

– Как же! небось, поштальон в прошлом году до смерти замерз! – отозвался мой ямщик.

Ямщик третьей тройки не просыпался всё время. Только раз, во время остановки, советчик крикнул:

– Филипп! а, Филипп! – и, не получив ответа, заметил: – Уж не замерз ли? Ты бы, Игнашка, посмотрел.

Игнашка, который поспевал на всё, подошел к саням и начал толкать спящего.

– Вишь, с косушки как его розобрало! Замерз, так скажи! – говорил он, раскачивая его.

Спящий промычал что-то и ругнулся.

– Жив, братцы! – сказал Игнашка и снова побежал вперед, и мы снова ехали, и даже так скоро, что маленькая гнеденькая пристяжная в моей тройке, беспрестанно постегиваемая в хвост, не раз попрыгивала неловким галопцем.

V.

Уже, я думаю, около полуночи к нам подъехали старичок и Василий, догонявшие оторвавшихся лошадей. Они поймали лошадей и нашли и догнали нас; но каким образом сделали они это в темную, слепую метель, средь голой степи, мне навсегда останется непонятным. Старичок, размахивая локтями и ногами, рысью ехал на коренной (другие две лошади были привязаны к хомуту: в метель нельзя бросать лошадей). Поровнявшись со мной, он снова принялся ругать моего ямщика:

– Вишь, чорт косоглазый! право…

– Э, дядя Митрич, – крикнул сказочник из вторых саней: – жив? полезай к нам.

Но старик не отвечал ему, а продолжал браниться. Когда ему показалось достаточным, он подъехал ко вторым саням.