Читать «Августовская пуща» онлайн - страница 6

Саммт вновь попытался ворковать с хозяйкой. В этот раз это было тяжелее, чем прежде. Женщина не понимала его кельнерского польского, а может этот язык был вообще для нее чужим. Они общались при помощи сложной жестикуляции. Саммт постепенно приходил в ярость.

Во время очередного обмена мнениями, когда они размахивали руками, как крыльями ветряка, а вспомнил о ночном шуршании. Я осмотрел место возле печки, и нашел каменную плиту с прорезью в середине и желобками, ведущими к нему. Именно ее хозяйка чистила ночью.

— Боже мой, — наконец-то Саммт обратился к нам. — Когда это кончится? Она твердит, что из леса нет выхода. По крайней мере, она такого не знает. Как такое вообще возможно? Или эти люди сидят тут, в лесу, не зная пути к другим людям?

Симонидес утверждал, что женщина хочет от нас избавиться. Поэтому сразу же надо исключить, что может скрывать от нас информацию, если такая у нее есть. Люфтшульц ответил, что такие рассуждения в данный момент бесполезны, поскольку эти люди где-то должны брать еду и одежду. Не ходят же они голыми, поэтому должны знать какой-то путь во внешний мир.

Он сказал:

— Думаю, мы должны остаться здесь подольше, пока голод вынудит хозяев либо поделиться с нами своими запасами, либо показать нам дорогу из леса.

— Только не оставаться, не оставаться здесь дольше! — охнул Экерт.

— Если бы не больной, то могли бы попытаться найти выход, — громко произнес Симонидес. — Но не с Экертом скакать по этим буреломам.

Полдня ушло на обсуждение того, что предпринять, и в попытках найти общий язык с хозяйкой. Она только смеялась и пожимала плечами.

Экерт забился в свой угол и мы слышали его тяжелое дыхание.

Около двух женщина сказала идиоту несколько слов. Он выпрямился — голова почти достала потолка, ощерил зубы в жуткой усмешке, надел кожух и вышел из дома. Еще несколько минут мы видели его, идущего сквозь снежную круговерть в направлении леса.

— Подождем еще, пусть сильный снегопад прекратиться, — предложил Люфтшульц. Он всматривался через окно в кружащийся снег.

— Это жутко, — нам показалось, что он сказал что-то другое. — Подождем еще: подождем еще: хотя бы, чтобы тот, под стеной, пришел в себя. В очередной попытке вырваться из леса, нам понадобятся все силы, мы не можем позволить себе быть неготовыми:

Мы ждали.

Карл Саммт и женщина крутились друг возле друга и обменивались выразительными взглядами. Пышные формы хозяйки манили нашего товарища. Он применил свои лучшие кельнерские манеры. Казалось, на Саммте не мятый мундир, а безукоризненный фрак.

Люфтшульц вновь отпускал свои шуточки. Но сейчас они звучали как-то резко и искусственно.

— Заткнись, — в определенный момент сказал ему Саммт. — Тяжело, но сейчас речь обо всех нас.

Симонидес, бывший органист из Бреслау, нарисовал куском обуглившегося дерева клавиатуру на столе, и начал пальцами выбивать фуги Баха. Его ноги самозабвенно жали на невидимые педали. А он сам распевал разными голосами в соответствии с тонами, изображенными им на столешнице.

Саммт сидел с женщиной на краю кровати. И рассказывал на смеси немецкого и польского истории из своей жизни. Об аферистах, карточных шулерах и тому подобных международных приключениях из кельнерской жизни. Она сидела возле него, и позволила солдату обнять себя за талию. Под вечер поднялась, подошла к печке, вбросила в нее несколько поленьев, так что огонь вспыхнул с новой силой. Поставила несколько горшков с водой. Улыбнулась Саммту. Показала на рот и сказала «Амм! Амм!»